в преамбуле акта решительно утверждалась «имперская» королевская власть Генриха: Англия – «империя», управляемая «одним верховным главой и королем». В акте ссылались на авторитет «различных древних подлинных историй и хроник». «Имперская» конституция имела три составляющие: «полная абсолютная власть» короля управлять своими подданными без вмешательства со стороны «каких-либо иностранных монархов или правителей»; независимость английской национальной церкви при короне; утверждение, что именно древние английские короли и аристократия наделили национальную церковь «и почетом, и владениями». Право собственности обеспечивали светские судьи, подразумевалось, что то, что изначально было пожаловано короной (например, самые первые монастыри), может быть изъято по актам о возвращении[268].

Связь между Актом об апелляциях и «Достаточно обширной антологией» совершенно очевидна, особенно если проанализировать черновики акта. Там есть ссылки на предполагаемое письмо папы Елевферия, написанное в 187 году н. э., в котором он обращался к (мифическому) королю Луцию I Британскому как «наместнику Господа» в его королевстве. Это письмо входило в «Антологию», где также заявлялось, что Луций одарил английскую церковь. Генрих VIII сделал простейший вывод: на одном из черновиков он сделал пометку, что папская юрисдикция в Англии появилась «только по нерадивости или узурпации»[269].

Однако Акт об апелляциях представлял собой компромиссный документ. Генрих VIII утверждал свою королевскую супрематию, а Кромвель хотел сделать королевскую супрематию парламентской, Сен-Жермен также разделял эту позицию. Кромвель стремился провести подчинение духовенства 1532 года по парламенту, но Генрих возражал. По сути дела, Кромвель противодействовал «имперской» королевской власти, если «империя» означала абсолютное право короны руководить церковью без согласия парламента. Сен-Жермен придерживался тех же взглядов и выступил за дело парламентской власти в нескольких трактатах. Неоднозначность теории супрематии сохранялась до конца тюдоровского периода. Ее маскировали утверждением, что королевская верховная власть предопределена Законом Божьим, но народ дал Генриху VIII полномочия свободным голосованием в парламенте. Такой линии придерживались апологеты от епископа Гардинера, написавшего «Речь об истинном послушании» (Oration of True Obedience, 1535), до сэра Кристофера Хаттона, выступившего перед палатой общин в 1589 году. Однако эти суждения противоречили друг другу: если королевская супрематия существует по божественному праву, она предшествует санкции парламента и заменяет ее. Само священство не желало быть подчиненным парламенту, Кранмер и Эдвард Фокс, как и Генрих VIII, по всей вероятности, оказывали давление на Кромвеля в этом отношении. Так или иначе, Кромвель принял компромисс в качестве цены за победу в Совете. Последующие события пересмотрели роль парламента в сторону представлений Кромвеля. Королева Мария отменила королевскую супрематию над церковью, но Елизавета I вновь восстановила. Парламент пришлось использовать в обоих случаях: Мария, в частности, была вынуждена через парламент аннулировать Акты об апелляциях и супрематии, чтобы отказаться от них. Весь этот процесс послужил к укреплению власти парламента.

Акт об апелляциях был принят не без боя, правда, возражения звучали в палате общин, а не лордов. В 1530-е годы большинство епископов поддерживало в парламенте корону, возможно, потому, что они хотели сомкнуть ряды против угрозы Кромвеля установить супрематию парламента. Несомненно, для политически бдительных епископов королевская верховная власть была меньшим из двух зол: священство не хотело встретить надвигающийся антиклерикальный шторм без необходимого буфера – королевского посредничества. Поскольку большинство светских пэров тоже поддерживало корону в интересах общественной стабильности, управлять верхней палатой парламента было относительно легко. В палате общин, напротив, закон об апелляциях вызвал бурю. Среди бумаг Кромвеля сохранился неполный список примерно из 35 имен членов парламента, выступавших против принятия этого закона[270]. В списке фигурируют члены группы Queen’s Head сэр Джордж Трокмортон, сэр Уильям Эссекс и сэр Джон Гиффорд. В нем и члены семьи Томаса Мора, Уильям Роупер и Уильям Даунс, а также Роберт Фишер, брат епископа. Нам известно, что Генрих VIII послал за Трокмортоном, который «выразил свое мнение о билле» – вежливый способ сказать, что он высказался против закона. Кромвель присутствовал при разговоре и посоветовал Трокмортону «сидеть дома и поменьше вмешиваться в политические дела»[271].

Пока парламент обсуждал Акт об апелляциях, прелаты вели брак Екатерины Арагонской к признанию недействительным. В мае 1533 года Кранмер аннулировал его и объявил брак Анны Болейн законным. Анну короновали на Троицу, 1 июня, пышное зрелище завершилось шествием; но по углам ворчали, а Томас Мор и граф Шрусбери отказались посетить церемонию. К тому же радость Генриха обратилась в печаль, когда 7 сентября 1533 года Анна родила не сына, а дочь, Елизавету. В июле 1533 года папа Климент VII пригрозил отлучить Генриха от церкви. Король Англии ответил отзывом из Рима своих дипломатических представителей и утверждением Акта об аннатах. Он также обратился в Генеральный совет церкви, но то были пустые угрозы.

Парламент закрепил разрыв с Римом в 1534–1536 годах. На весенней сессии 1534 года Акт о престолонаследии превратил мнение Кранмера в статут, затребовал принесения присяги Анне и ее потомству, к тому же объявил государственной изменой попытки оспаривать королевский титул и порочить брак короля. Акт о подчинении духовенства узаконил подчинение 1532 года и модифицировал Акт об апелляциях, передав право принимать окончательное решение по церковным делам светским уполномоченным в Суде лорд-канцлера. Акт о диспенсациях подтвердил королевскую верховную власть Генриха и определил, что лицензии и разрешения в будущем следует получать у английских властей. Те монастыри, которые по папской привилегии не входили в епископальную юрисдикцию, помещались под королевский контроль, а монахи лишались права отправляться за границу для участия в капитуле своего ордена. И наконец, был смягчен закон о ереси. Теперь разрешалось выступать против папской власти и, как настаивал Сен-Жермен, к участию в процедурах судебных процессов допустили защитников общего права. Епископам надлежало соблюдать правило «двух свидетелей», существующее в общем праве; суды требовалось проводить в открытых заседаниях; для сожжения еретиков необходим был судебный приказ короля. В работах «Оправдание» (Apology) и «Завоевание государства» (Debellation) Томас Мор заявил, что такие условия сделают церковные власти бессильными, а еретики станут «наглее», и «улицы будут кишеть» ими.

На второй сессии парламента 1534 года Акт о супрематии определил кесаропапизм Генриха VIII:

Властью нынешнего парламента постановляется, что король, наш полновластный монарх, его наследники и правопреемники, повелители нашего королевства, должен быть принимаем, признаваем и почитаем единственным на земле верховным главой церкви Англии, именуемой Anglicana Ecclesia, а также должен носить, к своей радости, единую императорскую корону нашего королевства, а следовательно, титул, а также все почести, права, полномочия, привилегии, доходы и имущество, неотъемлемо принадлежащие достоинству Верховного главы англиканской церкви[272].

Эти слова не означали, что парламент сам создал супрематию, – Генрих всегда утверждал, что она установлена Богом. Цель изложения верховенства короля в законе состояла в том, чтобы дать право обеспечивать его соблюдение на основании Акта о государственной измене, который тоже обновил прежний закон об