он все еще считал возможным победить во фракционной борьбе в Совете. Интрига еще не разрешилась, поскольку в течение 1531 года Кромвель в Совете продвигался медленно, а дерзость Анны Болейн позволила герцогу Норфолку предположить, что Генрих в скором времени избавится от «дьяволицы». (Тут следует вспомнить, что Норфолк приходился Анне дядей.) Между тем Шапюи описывал Томаса Мора как «истинного заступника и защитника» интересов королевы Екатерины, Мор помогал послу императора продвигать дело и в Совете, и при дворе. В знак признания его заслуг Карл V послал Мору благодарственное письмо. Написанное в Брюсселе 11 марта 1531 года, оно пришло в Лондон 22-го. Мор получил известие о приходе письма вскоре после своего выступления в парламенте, однако получать документ не захотел. Мор избегал Шапюи и отказал ему в разрешении посетить дом лорд-канцлера в Челси. Шапюи писал Карлу: «[Мор] умолял меня, ради Бога, воздерживаться. Пусть он уже дал достаточные доказательства своей лояльности королю и не должен вызывать подозрений, кто бы ни явился к нему с визитом, тем не менее, учитывая обстоятельства сегодняшнего момента, ему следует избегать всего, что может привлечь нежелательное внимание». К тому же Мор заявил, что любой визит помешает ему «смело говорить» о делах, касающихся Карла и его тети, хотя заверил императора в «своей самой преданной службе»[265].

Это было одним из самых существенных заявлений Мора. В нем подтверждается, что Томас Мор считал себя главным голосом партии королевы в Совете; что эта группа была достаточно оппозиционна, чтобы Мор боялся, как бы ему не повредило, если станет известно о его контактах с Карлом V, и что Мор стремился не потерять политическое влияние, которое имел, – это допущение само по себе говорит о том, что он действительно еще сохранял влияние. Соответственно, Мор договорился со своей совестью в 1531 году. Он компрометировал себя в парламенте ради короля – и компрометировал себя связью с императором против королевского развода. Примечательно, что он хотел избежать встречи с Шапюи, чтобы «не вызывать подозрений». С точки зрения Генриха VIII, Мор проявил необычную для него гибкость, выступив в парламенте. Его присутствие, возможно, укрепило надежды короля на то, что в один прекрасный день Мор перейдет в стан сторонников развода, что всегда оставалось целью Генриха. Однако сам Мор, должно быть, усматривал ценность уступчивости в сохранении своего политического влияния. Он стремился содействовать благополучию Генриха и Англии в долгосрочной перспективе. Мор использовал этот аргумент, побуждая Трокмортона к сопротивлению в парламенте. Лорд-канцлер сказал ему, что, выступая в поддержку католицизма, он «заслужит большое вознаграждение Господа Бога» и «в итоге благодарности его королевской светлости»[266]. Хотя тогда отношение Генриха было совсем другим и официальная политика отворачивалась от католицизма, Мор трудился на смену этой политики, а его слова показывают, что он безусловно верил, что в конце концов страстное увлечение Генриха Анной Болейн пройдет и король образумится. Тогда английский монарх поймет истинную цену подданных, которые были верными слугами короля, но в первую очередь Господа Иисуса Христа.

Однако уже через год Томас Мор проиграл и сражение, и всю войну. В марте 1532 года парламент принял Акт об аннатах. Выплаты, которые священники отправляли в Рим, получив назначение в приход, следовало прекратить, а если папа наложит отлучение от церкви, его полагалось игнорировать. Акт вызвал шумный протест, и Генриху пришлось согласиться на условие, установившее зависимость действия акта от последующего подтверждения. Затем Кромвель подогрел антиклерикальное недовольство палаты общин 1529 года, особенно касающееся судов над еретиками. Он блистательно воспользовался эмоциями членов парламента, чтобы спровоцировать 15 мая 1532 года официальное подчинение духовенства Генриху VIII. Теперь нельзя было собирать церковные соборы без соизволения короля; нельзя вводить новые церковные каноны без королевского одобрения; существующие каноны требовалось проверить в королевской комиссии и аннулировать все наносящие ущерб королевской прерогативе. На следующий день Мор подал в отставку, Кромвель успешно завершил маневр. Однако Генриху по-прежнему не хватало развода. Даже если он прикажет «своему» духовенству объявить развод, королева сможет обратиться к папе, пока король не порвал отношения с Римом.

На самом деле прошло еще восемь месяцев до того, как Генрих сочетался браком с Анной Болейн. Причины заключались в недовольстве консервативной аристократии королевской политикой и в продолжающейся психологической зависимости короля от папы. К тому же дипломатия оттеснила на второй план политику радикальных преобразований, когда стало известно, что Франциск I женит своего второго сына, Генриха, на Екатерине Медичи, родственнице Климента VII. Летом 1532 года Генрих VIII возродил англо-французский альянс и спланировал встречу с Франциском в Кале и Булони, убежденный в том, что предстоящий французский брак станет козырем в отношениях с папой. Генрих взял с собой в Кале Анну Болейн, и, похоже, встретил поддержку со стороны Франциска – король Франции обеспечил Генриху достаточную безопасность для доведения до конца его отношений с Анной. Ее комнаты примыкали к апартаментам Генриха, и паре понадобилось 10 дней на обратное путешествие из Дувра в Элтем[267]!

К концу декабря 1532 года Анна забеременела, и это позволило ей добиться прогресса. Она знала, что Генрих убедит себя, что ребенок, которого она носит, может быть только сыном. Более того, на пути к ее браку осталось единственное существенное препятствие – собственная нерешительность Генриха, поскольку, хотя архиепископа Уорхэма невозможно было заставить игнорировать папу даже после подчинения духовенства, его кончина в августе 1532 года открыла дорогу для назначения Кранмера. Действительно, Анна Болейн, Кранмер и Томас Кромвель были реформаторами сходных взглядов, и выдвижение кандидатуры Кранмера имело существенное значение для окончательного успеха группировки. Однако, несмотря на связи в Кембридже, он не соответствовал должности. Поддержки развода и фракционных контактов было недостаточно. Реальной помехой были не только его «реформатские» замыслы, учитывая приверженность Генриха католической теологии, но и то, что его требовалось отозвать из посольства к Карлу V в Мантуе. Кроме того, должность епископа обычно оставляли вакантной в течение года после кончины человека, ее занимавшего, чтобы корона имела время собрать доходы. Однако к 24 января 1533 года назначение Кранмера стало общеизвестным фактом, и ранним утром следующего дня Генрих и Анна тайно обвенчались. Когда священник, совершавший службу, задал вопрос: «Я полагаю, у вас есть разрешение папы?», король ответил: «Я действительно имею разрешение… оно снимает вину со всех нас». Имея лишь прежнее папское разрешение на брак, ввиду брака с Екатериной ставшее недействительным, Генрих хитрил. Однако Кромвель уже разрабатывал отправной инструмент схизмы, Акт об апелляциях, который вошел в свод законов в апреле 1533 года. Положив конец обращениям в Рим, акт приказывал подавать апелляции в английские церковные суды, при этом жалобы, касающиеся короля, должны были отправляться в верхнюю палату конвокации. Обращение Екатерины к папе специально не упоминалось, этот акт объявлялся продолжением Статутов о провизорах и превышении власти церковным органом, но это было юридической фикцией. Напротив,