Ему, так уж сложилось, кроме этого мира, в котором разочаровался, не к чему относиться, как к своему дому. Не к Зоне же!

Достоверно вспомнить, откуда он сам произошёл, где на самом деле родился, у него не получилось… Смутные сновидения лишь запутывали, не давая точных ответов. Хотя он уже и не заморачивался с поиском корней, ведь дом, каким бы ни был, у него появился. Вопреки, назло грозящим ужасающим перспективам, даже остро захотелось успеть вырастить дерево и полюбить женщину, которая родит ему ребёнка.

ЕСТЬ за что держаться.

Единственное, чего он по-настоящему НЕ ХОТЕЛ, это однажды проснуться с осознанием, что изначально был порождён именно ею. Зоной.

Теперь, запершись в тотальной самоизоляции, он мог выходить в сеть домашнего мира по виртуальным каналам, доступным ему, анализировать информацию из открытых и закрытых (спасибо хакерскому терминалу, тоже доставшемуся в наследство!) потоков и направлять подсказки в ключевые точки.

Да, он успел добраться со старой дачи в квартиру, с «чудесного» появления внутри которой начиналась его жизнь в этом мире. В точку, с которой ведётся отсчёт шагов. Ходки в большой мир.

Долгие годы пришлый, скорее всего рождённый под иным небом человек, взявший себе имя Андрей, старался не вспоминать, что был в Зоне сталкером по имени Адамант… Теперь вспомнить не только можно, но очень даже нужно.

Он, единственный живущий в этой реальности настоящий, не игровой и не книжный сталкер, мог и не добраться в «крепость», дающую хотя бы шанс сопротивляться нашествию. Затеряться невесть где в гуще свежеиспуганного человечества. События нарастали как снежный ком, стремительно и неостановимо. Карантинные меры, перекрытые дороги, отменённые авиарейсы и железнодорожные перевозки.

Вражина ударила, откуда не ждал…

…Сказать, что Она выходит спонтанно, без долгой, тщательной подготовки, язык не повернулся бы ни у одного свидетеля Её сборов. Даже немного досадно, что свидетелей подготовки к моменту выхода не было, нет и быть не может. Уж Она-то о сохранении запредельной степени секретности позаботилась, как никто из Её ушедших соплеменниц. Потому что в отличие от них, отправленных в небытие, Она решительно не согласна бесследно кануть в ничто-нигде-никогда.

Ею руководит желание шагнуть в направлении, диаметрально противоположном. Ей пора уже окончательно покидать статус, в котором застыла без движения, схоронилась, чтобы не засекли враги, позволяя себе производить лишь предварительные, разведочные и подготовительные действия и мероприятия. «Унавоживающие и разрыхляющие почву» для полномасштабной экспансии.

Подобно всякой уважающей себя женщине, не могла появиться на людях просто так и потому должна была подготовиться всемерно. Чтобы ВЫГЛЯДЕТЬ, иметь под рукой всё необходимое и чувствовать себя защищённой.

Её укромный, надёжно изолированный будуар с интерьером, выдержанным в приглушённых розово-песочно-бирюзовых тонах, был маленьким и уютным. Обнажённое женское тело очень органично вписывалось в закруглённые обводы старинной мебели и плавные извивы складок тяжёлых штор и портьер.

Чуть выше среднего роста, шатенка с безукоризненно стройной фигуркой, девушка стояла перед овальным двухметровым зеркалом, возвышающимся над массивной дубовой подставкой, и смотрела на отражение.

Подтянутое, отлично тренированное тело, казалось, не имело ни малейших изъянов. Загорелая до оттенка майского мёда, бархатистая чистая кожа не имела изъянов фактуры и цвета. Более светлых полосок на груди, бёдрах и животе не наблюдалось.

Так же как родинок и татуировок. Так же как целлюлитных полосок, прыщиков, морщинок, пятнышек и всяческих высыпаний, на борьбу с которыми всякая уважающая себя женщина после двадцатипятилетия тратит уйму времени и средств…

Плавные линии перехода узкой талии в крутые бёдра обвивала тонкая золотая цепь. Эта блестящая дорожка кручёных звеньев была здесь весьма уместна, придавая телу пикантный привкус изысканной эротичности. Привкус усиливали две тоненькие цепочки, обвившие высокую шею и опускающиеся в ложбину меж грудей. Упругие остроконечные конусы, увенчанные розовыми «горошинками», дерзко стояли, как у совсем юной девушки.

Вообще Её тело выглядело сейчас совершенно девичьим, словно стремясь детально отразить абрисы фигурки, покоящейся на груди, в глубокой долине меж высокими холмами. Тонюсенькие золотые дорожки, ведущие туда, опускались к искусно сработанному зодиакальному знаку Девы – длинноногому девичьему силуэту идеальных пропорций, вписанному в золотое кольцо, и к знаку Счастья – разомкнутому колечку крохотной подковки.

Девушка, смотрящаяся в зеркало, подняла ко лбу изящную ладошку, безымянный палец и мизинчик которой обвивали ещё два золотых кольца – покрытое резьбой обручальное и змейка с изумрудным камешком вместо глазка, – и поправила выбившуюся прядку.

Некрашеные прямые волосы того оттенка, что метко зовётся каштановым, длиною были чуть выше плеч и подстрижены в стиле никогда не выходящей из моды причёски каре. Волосы на лобке, подбритые красивым ромбиком, были такого же цвета…

Из зеркала смотрело круглое лицо отражения. Лицо того типа, что в ориентальных краях мира зовётся луноликим и считается высшим проявлением женской красоты. Только по лицу становилось ясно, что смотрит далеко не девочка. Гладкая серебристая поверхность отражала лицо женщины за тридцать. Хотя, конечно, остаётся лишь пожелать всякой уважающей себя женщине так хорошо выглядеть после тридцати!

Судя по довольному взгляду большущих серо-зелёных глаз, быстрыми оценивающими движениями критически рассмотревших тело с головы до ног, шатенка отражённой внешностью осталась удовлетворена. Чётко очерченные, чуточку пухлые губы некрупного рта сложились в улыбку, обнажившую два ровных ряда влажно поблёскивающих жемчужин зубов.

Улыбнувшись себе сама и отражённо сама себе, Она вытянула руку, кончиком пальца погладила один из сенсоров на передней панели аудиокомплекса, вмонтированного в ампирный комод, и под негромко звучащую музыку приступила к окончательной доводке образа.

Косметикой женщина практически не пользовалась. С такой фигурой и с великолепно сохранившейся кожей лица – зачем? Лучшее – враг хорошего. Разве что губки подвести… Она причесалась, волосок к волоску уложив прямые каштановые пряди, и в тон волосам подвела губы помадой тёмно-вишнёвого, почти коричневого оттенка.

Эти последние штрихи творчески дополнили картину природной красоты, придав ей завершённость рукотворного шедевра.

Затем Она использовала аэрозольный баллончик, немного побрызгав антиперспирантом под мышками, и накрасила вытянутые, как отражения уличных фонарей, полуовалы ногтей лаком, чёрным, словно арктическая ночь.