В Швеции — огромная честь быть герцогом Далекарлийским (ведь жители означенного края по праву считают себя единственно подлинной Швецией, тогда как всем прочим областям требуется для этого особое разрешение).

Первому герцогу Далекарлийскому, собственно, следовало называться Николаусом, в честь русского царя Николая I, с которым дед Карл XIV Юхан поддерживал добрые отношения, но позднее, как всегда, возникли международные неприятности, и в ход пошло его другое имя — Август. Из всех Бернадотов он самый незначительный и самый забытый. Бедолагам, которым в XIX веке досталось писать о нем воспоминания, пришлось изрядно попотеть. Родился он в 1831 году, и его армейский послужной список занимает несколько строк: «Внесен в списки личного состава армии в 1847 г.; подпоручик конной лейб-гвардии и Далекарлийского полка — 9 октября 1849 г.; поручик — 19 апреля 1853 г.; ротмистр конной лейб-гвардии и капитан Далекарлийского полка — 2 декабря 1854 г.; майор — 9 апреля 1856 г.; подполковник — 4 января 1858 г.; полковник — 4 января 1859 г.; генерал-майор от инфантерии — 7 июня того же года; первый адъютант Карла XV — 1859 г.; экзерцис-инспектор шхерной артиллерии и генерал-майор означенных войск — 16 августа 1866 г.; генерал-лейтенант — 28 декабря 1872 г.». 4 марта 1873 года он скончался от «грудной болезни».

Можно упомянуть также, что он был «студентом Упсальского университета» (осенний семестр 1949 — о. с. 1851 года; весенний семестр 1852-го и в. с. 1853 года), надо полагать, к большой радости далекарлийского землячества, и что с осени 1856-го до весны 1857 года находился в Швейцарии, а позднее изучал созданную Анри Дюнаном[113] организацию «Красный Крест» как первый в длинной череде Бернадотов, занимавшихся данными проблемами; последняя в этом ряду — принцесса Кристина. От брата Густава Августу досталось имение Шернсунд в Нерке, а иногда он жил на стокгольмском Кунгсхольме во дворце Кристинеберг, которым располагал в 1861–1864 годах. Август много путешествовал в Средиземноморье, в Греции, в Египте, где провел три месяца и добрался до Асуана; на фрегате «Ванадис» он участвовал в Средиземноморском походе. Говорят, особые его симпатии принадлежали шхерной артиллерии и пожарной части в Стокгольме.

Словом, делать ему было нечего, и он проводил время в приятных развлечениях. Отличная и в целом, безусловно, правильная характеристика гласит: он не обладал «талантами своих братьев и сестер. Однако благодаря кротости и сердечной доброте, непритязательности, простоте, скромности и благодушию снискал малую толику популярности, которой так щедро дарили Карла XV. Об этой популярности, как и о мало-помалу сложившихся у него чудаковатых замашках, свидетельствуют многочисленные побасенки, какие рассказывают о нем и спустя почти полвека после его смерти», — писал Я. Бергстранд. Классическое «совиное» издание «Скандинавского семейного альманаха» резюмирует более чем лаконично: «Принц Август, не в пример братьям обделенный способностями, был, однако, человеком сердечным, добрым и скромным».

Один из племянников пишет о нем как «о милом и добродушном старом дядюшке, который не в меру любил сквернословить и, пожалуй, не вполне понимал, сколько способен выдержать еды и питья». На самом-то деле «старый дядюшка» скончался в возрасте сорока одного года. Он имел привычку спрашивать у племянников, выучили ли они уроки. Когда они стали постарше, их так и подмывало спросить, всегда ли он знал свои уроки, но все ж таки они молчали.

Самым броским в нем наверняка была роскошная борода, нечто среднее между окладистой бородой и густейшими бакенбардами. Его легко сражали стрелы Амура, правда, на фоне старшего брата, Карла XV, эта черта по большому счету осталась незамеченной. «Благодушие» и «скромность», видимо, заключались в том, что во хмелю он не бушевал и пьянствовал с кем угодно.

Рассказы о нем большей частью сводятся к тому, что во время обеда, когда наступал его черед произнести спич, промилле уже накапливались в таком количестве, что язык и мысли заплетались; тост за «женщин старой Швеции» оборачивался тостом за «старых женщин Швеции», каковой тогдашние декольтированные красавицы воспринимали как оскорбление, а тост за «absent friends»[114] превращался в тост за «absent friends, к каковым я причисляю и себя», что, пожалуй, соответствовало истине больше, чем он сам думал. Напрасный труд — искать более остроумные эпизоды в фольклоре, оставшемся после принца Августа герцога Далекарлийского, и незачем внушать себе, что имелись истории и получше, ставшие жертвой цензуры. Увы.

Художники и писатели посвятили Августу целый ряд произведений. Их подсчитал и каталогизировал Юханнес Альмен, выпустивший в 1893 году верноподданнический труд, посвященный «Роду Бернадотов». Принцу Августу Далекарлийскому посвящены биографии и речи О-а Карлена, К. Э. Фалькранца, Н. фон Гербеля, Й. К. Хелльберга, К. И. Хёрлина, X. О. Хольмстрёма, А. Кроока, X. Г. Линдгрена, К. Г. Ругберга, X. Висельгрена и К. Ф. Вингорда. Свои стихи посвятили принцу Августу A. A. Авзелиус, X. Й. Эллефссон, К. Э. Фалькранц, Ф. Хедберг, С. А. Холландер, К. Г. Ингельман, П. А. Йенсен, Юх. Юханссон, Б. Лильедаль, Г. Х. Меллин, К. А. Пальме и JI. А. Весер. Картины, посвященные герцогу Далекарлийскому, писали Э. Б. Шёльдебранд, К. Т. Стааф и Ф. Вестин, а зарисовки делали О. Кардон, С. Диэс, К. Ю-сон Экенстедт, Р. Хаглунд, Ф. Г. Нурдманн и Й. Х. Стрёмер.

Солидный перечень, верно? Однако его младший брат Густав, проживший куда более короткую жизнь, удостоился вдвое большего числа произведений, а список произведений, посвященных Карлу XV, занимает полторы страницы. В таких вот условиях существовало в ту пору искусство; стихи, посвященные королевской особе, давали хоть какой-то шанс: вдруг объект воспримет их благосклонно, а может, и дарует вознаграждение или какую-нибудь другую милость. Весьма трогательный плач по принцу Августу, состоявший из шести семистрочных строф, сочинил Ф. Хедберг[115]. Что пишут в плаче по человеку, который не сделал в жизни ничего стоящего? Хедберг небесталанно рассуждает про «мирный жребий в спокойных радостях пенат родных», про то, что покойный «предпочитал покой вдали от шумных толп» и роскошно заканчивает:

О принце Августе говорили как о самом бездарном шведском принце за многие века, а памятуя о том, что даже Карл XIII некогда был принцем, можно сказать, что это убийственная оценка. Хотя кто знает? Принца Августа все ж таки оставили в покое, позволили заниматься тем, что ему нравилось. А одна из немногих его крылатых фраз звучит совершенно обезоруживающе: «Народ считает меня глупцом. Это они моей Терезы не слышали».

Малютку Терезу ее супруг звал Малюткой Попрыгуньей. Детей у них, к сожалению (а может, к счастью), не было, и можно лишь гадать, пытались ли они всерьез завести ребенка. На первый взгляд тривиальные сведения о герцогине Далекарлийской при ближайшем рассмотрении оказываются еще более тривиальными — а потому способны многое поведать о тогдашней эпохе и об актерах на подмостках истории.