— А граф? Ничего вернуть нельзя? От позора хоть из дому не выходи!

— Граф? Хм… Ничего плохого о нём не скажу… Не принято о покойниках плохо говорить.

— Папа!

— Что папа? Живой граф… Пока… Но к утру оденься поскромнее. В знак скорби.

— Папа! Нельзя же так сразу…

— А приданое у девки взять и в церковь не прийти можно? Бедняжка его весь день ждала, а он ещё ночью её деньги в карты проиграл! И того… Грех у них до свадьбы был. После такого отец невесты жалобу в консисторию подал. Ещё зимой по всем епархиям нашей митрополии разослан запрет на его брак с любой другой женщиной. И он об этом знал! Мерзавец!

— Точно так было? Может оболгали? Не верю я. Граф неплохой человек, просто слишком азартный.

— Маленькая ты ещё. Жизни не знаешь. Я с обиженной девчонкой и её отцом говорил. Главное, ведь не так и богаты они. Семья всё имущество в приданое готова была отдать. Отец лишь управителем на жаловании соглашался при нём быть. А этот… как наличные получил, в тот же час с ними в игорный дом сбежал. И деньги пропали, и девку опозорил. Ты думаешь, я послал людей к графу? Нет! Я только по-дружески адресочком поделился. Дальше они сами, всё сами… Не прощу твою Илгу за такое! Не проси, не прощу! Злейших врагов так не подставляют, как она тебя! Пусть в ответку хорошо повоняет при вручении бюста.

— Только повоняет? И всё?

— Да, но и этого будет достаточно. Если на кожу или на одежду попадёт хотя бы одна капля, вонь будет хуже, чем из нужника при портовом кабаке. Самое малое ей придётся ехать переодеваться, а коли будет контакт с кожей, то дня три не отмоется.

— Кто должен будет прыснуть?

— Тут прыскать не надо. Есть мальчонка, он из рогатки стрельнет. Меткий стрелок, из правильной семьи, точно не проболтается. И возьмёт недорого, всего золотой.

— А покрепче ничего нельзя? Не вонь, лучше что-нибудь такое… Я как-то думала — может ей в морду бесстыжую кислотой плеснуть?

— Э-э! Давай-ка, притормози. Она тебе репутацию испортила — мы её вонючкой на всю жизнь ославим. Вот и поквитаетесь, а кислота тут уже лишняя. Ты, Анита, умеряй свои порывы!

— Заинька ты моя! Маленькая! Поди сюда, посмотри, что тебе папочка приготовил! Мика, ты любишь маму с папой? Поцелуй тогда нас. И ещё по разику.

— Пап, спасибо… Но что это?

— Это список приданого, вдруг разговор у тебя с будущим мужем зайдёт. Тут помимо дома и всякой рухляди, магазин прописал, капитал на твоё имя в банке, а отдельным листом то, что мужу в подарок пойдёт. Там и деньгами прилично, и что другое, чего дворянину принять не стыдно.

— Спасибо. Но вдруг я ему не понравлюсь?

— Почему не понравишься? Ты же ему книгу поднесёшь в подарок. Скажешь, что мёртвые языки знаешь, попросишься помогать. Садись, завтракать будем. В чём нам купцам можно позавидовать, так это в том, что у нас всегда дома уютно. Мы не дворяне, нам спесь тешить не надо. Сидим молчком, едим кашку с молочком. Вот у тебя, — кивнул на дочку, — панталончики и те с заморскими кружавчиками.

— Ну, папа! Что ты такое говоришь! — зарделась девушка.

Завтрак на столе и впрямь был вкусный, обильный и сытный. Каша действительно на молоке, да ещё с орехами и вареньем. Кружевное белье отец сам из магазина принес. Вот только молчать он категорически не желал. Хоть и прав был во многом, хоть и знал обо всём на свете, но о женских панталонах мужчины вслух упоминать не должны. Неприлично! Даже если ты глава процветающего купеческого дома, с весьма редким и крайне оригинальным названием "Разные товары".

— То и говорю. Когда в высшее общество попадёшь, дворян не бойся. Настоящих благородных с солидными капиталами, раз, два и обчелся. Всё больше голь перекатная у нас в королевстве. Коли будут девицы перед тобой нос задирать, ты к ним не лезь. Лучше приглядывай за мужем, чтобы полюбовницу себе не высматривал.

— Ну, какого такого мужа! Может ничего и не сложится! — начала злиться Мика, но её прервала мать:

— Слушай, что отец говорит. Он тебя дурному не научит. Нам зять благородный нужен, без дурного гонору, чтобы нас, родителей твоих, уважал. А приданого ему столько будет, что и внукам вашим хватит, а еще правнукам останется.

— Во-во! Мама права! И поместье вам куплю. Мы-то простолюдины, нам землицу не продают, так хоть тебе с мужем будет, — продолжил речь глава семейства. — Если в чём потребность… подарок там какой… или одеться в наряд новый, ты только мигни. Я сам справки навёл. Тихий не мот и не кутила, а на правильном пути стоит. Такому не жалко, мошна выдержит!

— Что шрам на лице, так то от геройства случилось. Ты на красавцев не смотри. Они все избалованные женским полом. Им от девиц только одно нужно, — опять вклинилась мать. — С высокими титулами нам жениха предлагали, но такие не потребны. Женится, приданое возьмет, а тебя его родня презирать будет. Лучше взять такого, как барон. Он дворянин из малого рода, они своих деточек очень любят и жалеют.

— Мама! Ну что ты про детей начинаешь?! Никого у меня нет, а может и не будет! — раскрасневшаяся от таких речей девочка, чуть не плакала от смущения.

— Сейчас нет, а потом Боги пошлют благодать. Деторождение, дело такое. Про него заранее надо думать. Хорошо бы ты мне внука, а матери внучку поскорее завела, — мечтательно щуря глаза, вновь начал наставлять дочь папаша. — Я за то подарками вам с мужем отдарюсь. А ещё лучше бы поболее детишек завести. Первый внук пусть по стопам отца идет, а второго я бы своим преемником здесь сделал. Братья-то твои всё в Колонию просятся. Некоторые благородные первейшими торговыми домами командуют. А Розенкранца даже орденом пожаловали. За торговлю с колониями и займы в казну. Эх, если бы не беда та проклятущая, — помрачнел он, — мы бы с матерью дюжину детишек завели. Но-но! Хватит! — цыкнул на жену, которая залилась слезами. — Нечего Богов гневить! Хоть одна у нас дочурка, да мальчишек пара. А ты, дочка, как вдвоём с бароном останетесь, будь поласковей. А коли он целоваться полезет… Тогда… Мама научит… Только сразу проси, чтобы ребёночка признал.

Мика не знала, как закончить завтрак с такими разговорами. А если честно, то она ужасно трусила. Больше всего на свете, ей хотелось сбежать куда-нибудь подальше, а не ехать вручать бюст. Одно дело мечтать, что будешь оруженосцем героя, и ходить неузнанной в мужском наряде. Другое дело, подойти к нему с подружками. Вдруг ты не понравишься? Или ещё хуже — он окажется совсем не таким, каким ты его себе представляла. Вдруг он скажет тебе какую-нибудь гадкую сальность? А ты даже не сможешь ответить… Или…

Мама поняла состояние дочки и взяла дело в свои руки. Мандраж сменился примеркой платья, затем совещанием о причёске, после того дискуссией о ресничках. Между прочим, важный вопрос — подкрашивать их или нет? Подкрашенные дают вид, но вдруг тушь потечёт? Что тогда прикажете делать?

— Только два наших брата могут эти свитки писать. Я благословил их заготовить каждому по две дюжины Гранитной Кожи. На Алмазную у них не хватает силы. Духом они сильны, но как волшебники, хоть и самые сильные из наших, однако слабоваты. И пишут с благословением, постом и молитвой, но их заклинания отражают лишь один удар.