– Понимаю, – кивнул Колокольцев. – Кажется, теперь понимаю.

Он пригладил взлохмаченные волосы.

– Я отойду на минутку.

Я кивнула.

Лешка быстро вернулся с двумя хрустальными стаканами и бутылкой виски.

– Будете?

– Буду.

Я смотрела, как светло-коричневая жидкость, слегка шипя, льется тонкой струйкой в стаканы.

Колокольцев со стуком поставил бутылку на стол, взял свой стакан, отпил виски и сказал, глядя на меня:

– Ольга сомневалась в этих документах, сомневалась в их юридической чистоте и правомочности сделки. Cейчас я припоминаю это.

– С чего ты взял? – встрепенулась я.

– Она в последнее время была какой-то задумчивой. Не в себе. Словно ее голова постоянно была занята другими делами. Она была со мной и не со мной. В принципе для Ольги это не характерно. А когда я спросил ее: в чем дело, она ушла от ответа. Я спросил: «Это связано с работой?», а она как-то странно мотнула головой и ничего не ответила.

– А ты?

– Я предложил ей разрулить проблему вместе. Но она сказала: «Это исключено».

– Это исключено, – повторила я вслух, отпивая из стакана. Что она имела в виду? То, что проблема не решаема и безумно сложна, и даже такой профи, как Юхнева, не в силах разобраться с ней, что уж тогда говорить о Лешке Колокольцеве, молодом спеце, хотя Володя неоднократно говорил, что такой, как Лешка, стоит двух старперов – он все хватает на лету, толковый, башковитый. Или Юхнева имела в виду, что она не может рассказывать о своих делах? Никому, даже близкому человеку.

Скорее всего, она подразумевала под своей фразой второе…

– И как ты отреагировал на ее слова?

Мне показалось, что Колокольцев изо всех сил старается не краснеть.

– По-дурацки, – вспыхнул он. – Вместо того, чтобы насесть, спустил все на тормозах. Не стал больше ни о чем ее расспрашивать. А надо было не отставать, тогда бы она и раскололась. И, возможно, была бы жива… – Он снял очки и протер их.

Я покачала головой.

– Не факт. Сколько ты знаешь Ольгу?

– Два года. Как пришел на работу.

– Володя знает ее около десяти лет. И он всегда называл Ольгу «стальной ракетой», «железной женщиной».

– Это вы к чему? – вспыхнул Колокольцев.

– А к тому, что ты не очень-то обольщайся. У тебя в голове сложилась следующая картинка: ты бы на нее насел, и она бы все выложила. Я больше чем уверена в обратном. Ольга бы тебе все равно ничего не сказала, и поэтому винить себя в ее гибели не стоит.

– Да… но… – он кашлянул и отодвинул стакан. – Я постоянно думаю об этом и мучаюсь, – закончил он уже шепотом. – Что это я во всем виноват. У нее были проблемы, а я не помог. Вроде как отошел в сторону.

– Вот-вот. Короче, занимаешься полной фигней. А у нас сейчас задача, Леш, совсем другая. Найти человека, укравшего документы. Он-то и виноват в смерти Ольги. Если не прямо, то косвенно.

Колокольцев придвинул к себе стакан и залпом допил его.

– Я понял. И чем я могу быть полезен, Инна Викторовна?

Я задумалась. Положение мое было незавидное. С одной стороны, я не могла многое говорить Колокольцеву, а с другой стороны, я и сама знала очень мало. Почти ничего. Строго говоря, пока у меня был только список подозреваемых, в котором Лешка Колокольцев занимал далеко не последнее место.

– Кстати, я… – дипломатично кашлянул Лешка. – Я тоже… могу рассматриваться как участник рейдерского захвата…

– Спасибо, Леш, за подсказку. Такая беспристрастность делает тебе честь.

– И что делать, Инна Викторовна? – не отставал от меня Колокольцев. – Не можем же мы сидеть сложа руки и смотреть, как убийца Ольги гуляет на свободе, а ваш муж – непонятно где. Надо что-то делать.

Лешка со всем энтузиазмом молодости готов был рыть землю и выполнять мои указания. Я решила приоткрыть карты. Самую малость. Чуть-чуть. Без этого я все равно не смогу двигаться дальше. Мне нужен был помощник, и Леша вполне подходил на эту роль. Конечно, полностью вычеркивать его из списка подозреваемых я не собиралась, но и в одиночку я это дело не потяну. Лешка знал дела фирмы изнутри, кроме того, он был умен, наблюдателен и мог быть для меня ценным источником информации. А то, что я считаю нужным, я всегда могу от него утаить. Как говорится, ноу проблем.

Я приняла решение.

– Леш…

Он подался вперед.

– Да, Инна Викторовна.

– Ты спрашивал, с чего начинать? – я помедлила. – Ну, наверное, со списка подозреваемых.

– Понял. Минутку!

Не дожидаясь моего ответа, он вскочил с места и вышел из комнаты. Вернулся уже с блокнотом.

– Говорите, Инна Викторовна.

Невольно я рассмеялась.

– Леш, ты все воспринимаешь буквально…

– Но список-то нужен?

– Нужен.

– Тогда говорите: ваши замечания, подозрения, выводы. Я записываю… – и он занес над раскрытым блокнотом ручку.

И я поняла, что неправильно отнеслась к этой ситуации: я имела дело не с Лешей Колокольцевым, добрым и славным малым, а с профессионалом-аналитиком, привыкшим все считывать, анализировать, проверять и документировать.

Я посмотрела на Колокольцева. Сейчас он выглядел уже совсем другим, не таким, как еще пару минут назад. Он стал собранным, подтянутым, в глазах горел огонек.

«Без огонька в любом деле никуда», – говорил обычно Дымчатый. Если человек – профи, да еще и горит на работе – ему цены нет.

– А кому ты отдашь предпочтение? – как-то спросила я. – Скучному спецу или горящему энтузиасту?

Муж задумался.

– На самом деле это сложный вопрос. Лучше, если это все сочетается. Но… – и Дымчатый хитро прищурился. – Наверное, все-таки энтузиасту, хотя это и неправильно с точки зрения руководителя фирмы. Определенно неправильно. Но я такой! Руководитель-самодур и разгильдяй. Что хочу, то и ворочу. Энтузиаст всегда может подтянуть свои «хвосты», тогда как скучный профи может убить идею на корню. И вообще, креатив – такая вещь, которую трудно понять и осознать. Либо ты креативен, либо – нет.

Я вспомнила наш давний разговор и поняла, что Володя хотел сказать этим.

– Тогда записывай.

– Я первым пунктом поставлю себя, – решительно сказал Леша.

Я хотела сказать, что первые места в данном списке уже заняты мной и Дымчатым, но не стала его разочаровывать.

– Идет! – кивнула я. – А кто второй, по-твоему?

Он задумался.

– Кира Андреевна.

Я поразилась Лешкиному креативному мышлению. Дымчатый даже не воспринял всерьез мои слова о собственной секретарше, а Лешка – пожалуйста. Но может, у него просто с ней давние счеты?