Лерка одёрнула платье, поправила волосы и серьёзным деловым тоном оповестила:

— Пойду, скажу Татьяне, что завтра с нами идти не надо, мы с графиней Морозовой поедем.

Да, точно, как я мог забыть?! Завтра ведь ещё на один облом больше.

Лерка ушла, а я плюхнулся на диван. Посидел так с минуту, потом лёг, закинув ноги на спинку так, чтобы обувь свисала, не касаясь обивки. Вот, кстати, тоже! Ходить по комнате в обуви всегда, неудобно, а без неё — вообще стрёмно! Придёт кто-нибудь, а ты в носках! Это дома проканало бы… а здесь никак! Тапочки надо купить что ли.

На этом умные мысли закончились. Нет, Лерка, конечно, права, легенду надо продумать тщательно. Я начал продумывать.

Генерацию более или менее стоящих соображений инициировать не получалось. В голове заезженной пластинкой крутились фразы из диалога с Морозовой. Попытки переиначить уже сказанное занимали всё больше свободного пространства моей черепной коробки. Голова уже распухла от разных бесполезных уже вариантов. Мозг работал, но вхолостую. Дедушка, прадедушка… какая к хренам разница, сколько раз прадедушку называли Родионом или Константином?!

Опаньки! Кажется, поймал. Откуда и куда эмигрировал наш мифический предок, с этим мы, похоже, разобрались. А вот как, когда и почему — это надо согласовать!

Да! Точно! Как там Лерка говорила? Фигуранты не должны путаться в показаниях? Да! Именно так! Не должны. Ни в коем случае! Это «АГХИВАЖНО!», как батёк любил говорить.

Я сел. Важно. Очень важно! Потому что если «показания» будут «разниться», то получается совсем уж хреновый раскладец! Получается… А что получается? Ой-ё!..

Я вскочил и начал ходить по комнате. Ходить? Нет! Я почти метался. Блин!!! Это же надо так вляпаться! Я застонал и схватился за голову. Ведь если мы будем недостаточно убедительно врать, а нам именно врать и придётся, потому что здесь никому нельзя знать ни про… Я чуть было не начал перечислять про что нельзя здесь знать никому. Да, ни про ЧЁ!!!

Потому что не поверят, а если не поверят, то это значит, что мы врём, а если мы врём, это значит, что мы не те, за кого мы себя выдаём. Чудесно! Просто — блеск! Вот скажите на милость, люди, которые прибыли из враждебно настроенного государства без документов, они кто? Беженцы? Предположим, а если они сразу же оказались на стратегическом объекте? Ведь школа магов — это стратегический объект? Или я что-то путаю? Совпадение? Ну, допустим, а когда они не могут внятно объяснить кто они, откуда и зачем, да ещё и врут при этом? Кто они тогда?

Осознав весь ужас нашего положения, я обессиленно сел на стул у стола и тупо уставился на карту, как будто там могла быть подсказка. Теперь в моей бедной голове образовалась совершеннейшая пустота, словно все мысли, испугавшись, попрятались, а некоторые в страхе и вовсе самоликвидировались. П@%&ц! П@%&ц номер восемь! Или даже девять!

Да чё я несу?! Какой П@%&ц?! Мы же сюда сами-то не ломились! Нас же сюда Шен телепортировал! По своей, кстати, инициативе! Так что вот! Никакие мы не шпионы! Колтыгина без херна не сожрёшь!

Ага! Замечательная цитата! Прямо в тему! Хорошо ещё, что здесь никто не знает, кто такой Колтыгин. Если тебя поймают на секретном объекте, то лучше оказаться Штирлицем, чем Колтыгиным. Так хоть шансы какие-то будут. Шпиона можно перевербовать, а диверсанта без суда и следствия выведут в чистое поле, поставят лицом к стенке и каждому пулю прикладом в лоб! Раз по сорок.

Шен. Шен — это, конечно, хорошо, но он же не будет всем и каждому объяснять, кто мы такие, а интересоваться, так или иначе, будут все. И вопросики задавать станут самые разные, и наивные, и с подвохом, а иногда и с таким скрытым смыслом… В общем, товарищи Исаевы, Максим-Максимычи и Максим-Максимовны, учите матчасть! В смысле легенду.

Да! Только её сначала ещё придумать надо!

Ладно, как сказала Лерка, утро вечера не разумеет. Вот по команде «отбой!» наступит тёмное время суток, тогда и начнём, а то война войной, а обед… то есть ужин, конечно, он по распорядку, и уже скоро. Поедим… нам, кстати, икры обещали…

Мысли об ужине меня как-то расслабили. Если честно, то я пытался представить какой икры и сколько будет. Вот просто интересно. Наверное, каждый россиянин хоть раз в жизни позволил себе съесть банку красной икры. Я-то точно. Работал на каникулах летом после девятого класса… не-е-ет… после десятого! Нет! Ну, в смысле после девятого я тоже работал, только тогда я себе телефон крутой купил за семнадцать тыщ! А вот после десятого я специально тогда купил себе банку красной икры и всю её в одного и сожрал. Не-е-е, ну, домой-то я тоже тогда купил, но одну банку себе. Чисто попробовать, как это оно целую банку икры в одну харю схомячить. В общем я бы не сказал, что какая-то особая крутизна. Ну, сожрал и сожрал, ни сытости, ни гордости особой за себя не почувствовал. Так… Короче, я тогда чего-то большего ожидал, но как оказалось, нет в этом никакого величия, да и кайфа особого нет. Пацанам потом похвастался, они тоже не впечатлились.

А вот чёрную икру я вообще никогда не ел. Даже не пробовал. Говорят, что осётр — это типа вымирающий вид. Ага! Да его раньше у нас под Самарой ловили, а не то что в Астрахани! А теперь всё! Вымирающий вид…

Ну да! Дед рассказывал, что прадед с прапрадедом ловили прямо в Волге. Только до войны.

Стоп! Прадед и прапрадед… прадед и прапрадед… Блин! О, чём это я?

А-а-а-а!!! Недоделанное дело, вот о чём. Как этот «наш» прапрасколькототампрадед в Австралию попал? Прямо из-под Самары?

Задачка!

Ну, ладно! Попасть-то он попал, а почему мы с Леркой по-русски говорим, а по-австралийски — нет? Я-то уж точно! Да и Лерка навряд ли, сама же говорила, была там неделю, или сколько? Да и то три года назад. Так что, нет, скорее всего — нет! Ну, и почему? Почему мы в итоге не говорим по-австралийски?

Ещё одна задачка!

Прямо как в анекдоте: слово на «Пэ» — путылка, слово на «А» — ашшо отна путылка. Так и у нас: ашшо отна сатачка.

Бли-и-ин… Ну, что за гадство?!

Пока я горевал, бродя по комнате, какой-то любитель классики внизу включил радио. До меня доносилась знакомая мелодия. Наверное, какой-нибудь концерт для фортепьяно с оркестром. Хотя, оркестра-то как раз никакого и неслышно, одно фортепьяно. Пипец! Вот я тормоз!!! Ну, какое радио?! Эй-калаварам! Это просто кто-то на пианинке играет. На первом этаже. А куда у нас Лерка ушла? На первый этаж. Пойду, поищу.

Я надел сюртук. Может, и не надо было, но лучше так. Шапок никаких надевать не стал, всё-таки из помещения я выходить не собирался. Вот, блин, строитель хренов! Не из помещения, а из здания! Из помещения, коим собственно наш номер и является, я как раз выйти и намеревался. Но при этом я не собирался выходить из здания гостиницы. А это — две большие разницы, как обычно говорят в Одессе. Говорят ли там так на самом деле, я не знаю, но говоря, что говорят. Зато я точно знаю, что если в нашем институте перепутать эти понятия, то потом… в общем никакого «потом», может и не быть. Отчислить не отчислят, но «завалить» могут.