Поход, который планировался три месяца, начался три дня назад. Не поход – побег. Настоящий, без прикрас, когда от конечной точки путешествия зависит самый главный результат – твоя жизнь.

Трое суток в пути.

Осталось пересечь равнину – место коварное и опасное. Часть ее покрыта булыжниками, чахлой травой и кочками, часть утопла в болотах. Вокруг не ночь, но сумерки. Этот сезон, это странное время года, когда мир на долгие недели утопал в полутьме, звался Формак, и длился он уже двадцать дней. Не рассветет еще долго. Полумрак вокруг прозрачный, то серый, то синеватый. Коричневатый на рассвете – цвета сна-кошмара. Сейчас почти полночь, и темнее всего.

Палка «шла» впереди меня, ощупывала землю. Метался, выискивая препятствия, по низкой растительности фонарик. Говорили, в этих местах водились койты – хищные животные, помесь диких собак и кабанов, – но пока бог миловал, и встреч не случалось. Хруст травы. Она сохла там, где не было воды, хотя, мне казалось, вода здесь была везде – влево, вправо, прямо… Не угадаешь. Дерьмовое место. Не проехать на четырех колесах, не перелететь – у границы невидимый щит. Через него только пешком.

Я выдохлась. За плечами рюкзак, обувь мокрая, штанины, цепляющиеся за вереск, скоро отрастят «бахрому». На лбу перевязь от фонаря; в желудке пусто, но не время ставить палатку. Еще чуть-чуть. Равнина закончится на рассвете, после холм, а там и первое «защитное» поселение, там я в безопасности. За новые документы на новую личность давно заплачено. Там меня будет ждать тот, кто выдаст их мне на руки, – последний рывок.

Я полагала, никогда не смогу сбежать. Вот уже год как проданная в собственность двум мафиози, Креллу и Муратти, до конца своих дней буду выполнять их приказы. Соблазнять клиентов, обманывать, добывать информацию, стелиться под «коллег», а после, если задание выполнено «некачественно», получать наказания в виде телесных ран. И подолгу заживать без врача, потому как они не тратились на медикаменты для «псин». Но даже псины жили лучше, чем я. И сил не осталось. Тщательный план побега прорабатывался мной заранее. Со всеми деталями, мелочами, отступлениями в случае неудачи.

Но все срослось. Получилось.

Я почти у границы.

Здесь всегда тихо: жилья нет на многие километры вокруг. Дорог тоже. В равнины не совались даже на лошадях: если лошадь попадет копытами в топь, быть беде. И потому, когда в последний час перед рассветом, который наступит только по часам, но не воочию, послышался отдаленный шум, я остановилась. Прислушалась.

Не верилось. Здесь просто никого не может быть. Ветер стих; встала, как вкопанная, трава. Дважды неудачно подвернувшая ногу за последний час, я дышала неровно. Зашкаливал то ли от голода, то ли от нервов пульс.

«Никого, Фиори!» – прозвучал в воображении голос Зига. Гнусавый, противный голос Муратти. Зиг звал меня Фиори, потому что не умел выговаривать «л», и потому мое имя Флора стало для него проклятьем. Хорошо, что «Фиори» – как манекен, как чужая маска. Она – не я.

Но шум послышался снова. И я вытащила из-за пояса военный кинжал. Если это койт, придется попытаться перерезать ему горло. Я не стану добычей злобного животного, не сейчас, когда так близка к победе.

Тряслись от голода руки. Мешал чертов сумрак.

Когда они вынырнули из полутьмы – фигуры троих мужчин, – я задержалась на месте лишь на секунду, а после бросилась бежать.Невероятно! Как?…С треском начали ломаться сухие стебли, я моментально начала задыхаться.

– Она здесь! – крикнул кто-то.

Я впопыхах нащупала фонарь, погасила его – где спрятаться, где? Ни одного укрытия, к тому же фонари преследователей многократно ярче моего.

Они пришли за мной.

«Не может быть», – с ужасом колотилось сердце. Начало колоть бок.

Я выбросила телефон еще в городе. Не пользовалась ни сотовой, ни радиосвязью. Проверила тело на наличие маячков – заплатила за это бешеные бабки. Как?! У меня только компас, только локальные устройства позиционирования.

– Здесь!

Они все ближе – теперь я знала, что такое паника. Это когда хочется рыдать, колотить ногами, орать в приступе бешенства и одновременно кататься по земле. Это когда хочется разорвать, разодрать на куски всех, кто вдруг решил отделить меня от «границы», лишить шанса на победу.

– Взять её.

Низкий голос. И я упала. Что-то метнулось под ноги, что-то подставило мне подсечку, а дальше была драка. Круговерть из моих криков и ногтей, из бешеных попыток вырваться. Я успокоилась лишь тогда, когда меня дважды ударили по ребрам, шумно выдохнула, поначалу не смогла даже закашляться. А после почувствовала, как вяжут руки, как накидывают на шею веревку.

Мой рюкзак с палаткой и остатками пропитания, свалившийся в траву, оставили лежать там же. Даже не забрали.

Меня же повели, как козу, – дернешься, и петля на шее затянется.

Он был хедхантером – охотником за головами.

Он, потому что тех двоих, тщедушных и относительно неуклюжих мужиков, помогающих ему ориентироваться в степи, можно было не брать в расчет. Я бы с ними справилась. Но не с главарем. Когда он скручивал в бараний рог, я, обладая неплохими навыками самозащиты, тем не менее ощущала себя такой же травинкой, какие во множестве приминала подошвами. Здоровый. Действительно большой, мускулистый и быстрый, он был воистину опасен. Профи, каких осталось мало. Непробиваемый, беспощадный.

– Значит, они нашли деньги на мою поимку? – я задыхалась с петлей на шее. А шагал он быстро. Двое провожатых лишь косились в мою сторону. Степь кончится, они получат свои деньги и отчалят в неизвестном направлении. – Зиг и Сулли? Никогда не находили мне на лекарства, а тут заплатили хантеру за «игрушку»?

Эти пидорасы всегда отличались мстительностью. Если от них что-то «ушло», оно должно вернуться. Живым или мертвым. Судя по тому, что меня не пырнули ножом при встрече, деньги пообещали за меня живую.

– Послушай, – я пыталась воззвать к логике того, кто шел впереди, – не отводи меня назад, не надо. Ты не знаешь, … что там было. Ты не знаешь… почему.

Мне нужно было его уломать. Обладателя этой феноменальной спины. Успевать за ним все сложнее; если свалюсь, он, наверное, не заметит. Или поднимет с земли пинком по ребрам. От него исходило что-то такое, что-то странное, зловещее. Мне придется от него сбежать, найти способ. От всех можно сбежать, если наблюдать внимательно. А шаг номер один – попытаться разжалобить.

– Меня били…

Тишина. Ему было наплевать на мои истории.

– Это… подонки. У таких нельзя брать заказы, они же… нелюди…

Он просто дернул веревку, и я закашлялась, засипела. Кое-как расслабила узел, прибавив скорость, чтобы чертов «поводок» провис. Сложно делать что-то в темноте со связанными запястьями.

– Ты… совершаешь… ошибку. Меня не нужно возвращать. Просто выслушай все от начала… и до конца…