— А разве я тогда смогу провести все остальные эксперименты, если напишу так? — с сомнением спросила Ковальская.

— Конечно, правда это надо будет сделать немного по-другому. Дай мне самое начало таблицы.

Ковальская окинула взглядом широкий письменный стол, который был завален составляющими её исследований. Нужная ей бумага оказалась с самого края стола и Ковальская потянулась за нужной таблицей.

Когда девушка встала и наклонилась к краю стола, её волосы оказались очень близко к плечу преподавателя. Куратор невольно вдохнул их запах, такой уютный, пахнущий ванилью или будто каким-то сладким лимонадом. На секунду у него возникло непреодолимое желание зарыться носом в каштановые волосы, чтобы вдыхать их аромат и ощущать губами гладкость локонов.

В следующее мгновение мужчина словно ушёл в другую реальность от опасной близости. Безусловно, он и раньше испытывал симпатию, влюблённость, влечение. Но там было всё просто, ничего не нарушало его постулаты, от этого куратор не придавал большой значимости своим чувствам. Сейчас одно обстоятельство изменило его восприятие. Он влюблён в свою студентку. Причём не в какую-то, а в Ковальскую, ту, что так его когда-то раздражала своей беспечностью и упрямым характером. А что теперь? А теперь ему становится очень горячо от аромата её волос, от невинной близости её щеки, её алых губ.

Все эти мысли пронеслись в голове мужчины в несколько секунд. Однако через мгновение куратор почувствовал лишь прохладу ветра, задуваемого через распахнутое окно в кабинете. Девушка нашла нужную бумагу и опустилась на стул.

— Вот, Денис Владимирович, — студентка дала таблицу преподавателю.

— Кхм, — куратор ослабил галстук, — так, смотри, у тебя тут есть небольшое совпадение СОЭ первой и второй группы. Поэтому, когда ты считала конечный результат эти цифры сильно выросли.

— А, точно. Я не понимаю, как я этого не заметила сама, — студентка радостно всматривалась в таблицу, но в то же время было заметно, что она расстроена из-за своей ошибки.

— Ты выбрала и проделала очень сложную работу, Алис, так что ошибки нормальны. Кстати, ты на моей практике первая, кто решился на такой формат работы.

Ковальская благодарно улыбнулась. Она хотела было что-то сказать, но дверью кабинет распахнулась и в комнату вбежала Вика.

— Ну вы ещё долго? — раздражённо спросила девочка.

— Всё, идём, — сказала Ковальская.

Они вышли из кабинета и направились в гостиную. Девочка наконец включила фильм. Всё было как взаправду. Настоящая семья, неподдельные эмоции, и родной уют. Ковальская сидела рядом с куратором, а Вика расположилась на коленках у папы. Каждый раз, когда в фильме из-за угла выпрыгивал мертвец девочка вздрагивала и брала руку мужчины и студентки. Она притягивала их к себе поближе, поближе друг к другу. Девушка ощущала древесно-шоколадный аромат парфюма своего преподавателя, его тепло, несмотря на то, что привыкла представлять его себе холодным и отрешённым. Сейчас он не был таким.

Несколько часов пролетели незаметно, однако под конец фильма Вика уснула, куратор посмотрел на свою студентку, которая так же мирно спала, чуть наклонив голову на его плечо. Он снова почувствовал запах ванили.

В следующую секунду девочка заёрзала на руках у папы. Ей снился кошмар. Сейчас куратор уже пожалел, что разрешил дочери посмотреть ужастик на ночь глядя. Он осторожно поднялся с дивана с дочкой на руках, что бы не разбудить Алису. Мужчина тихо поднялся на второй этаж и уложил девочку в её кровать. По дороге назад он взял ноутбук из своего кабинета и спустился в гостиную. Мужчина сел рядом со своей студенткой и и погрузился в изучение какой-то научной статьи описывающей действие новых препаратов.

Однако уже через несколько минут всякая концентрация пропала и куратор мельком посмотрел на свою студентку, оправдывая себя тем, что хотел проверить не разбудил ли он девушку светом от монитора ноутбука.

Он быстро вернул взгляд к статье, однако все абзацы, строчки, слова не складывались в картинку. Они будто вообще не имели смысла.

Мужчина снова посмотрел на девушку.

Ковальская лежала, свернувшись калачиком и укутавшись пледом. Тень от её длинных, но прямых ресниц падала на румяные от тепла и недавнего волнения щёки. Её коралловые губы изредка давали понять, что в этот момент сниться девушке. Иногда уголки её губ вздрагивали, в другие моменты слегка поднимались, создавая скрытую улыбку Моны Лизы. От бокового освещения ночника все тени создавали свои, более чёткие рельефы, от того ключицы девушки казались более очерченными и аристократичными. Может они всегда так выглядят? Куратор никогда не обращал внимание на это. Да и было бы странно, если бы обращал. А сейчас? Что изменилось сейчас? Почему он смотрит на девушку, как никогда не позволял смотреть себе на студенток?

— Папа! — послышался детский крик со второго этажа.

Ковальская открыла глаза, и взволнованно посмотрела на Макеева, словно ожидая понять, реальный ли был этот крик. Крик был настоящим. Девушка это поняла, как только куратор резко направился в комнату своей дочери.

— Вик, что случилось? — взволнованно спросил отец, войдя в комнату.

Девочка виновато потупила взгляд в пол.

— Кошмар?

— Угу.

— Так и знал, что эта затея с ужастиками была плохой.

В комнату вошла студентка и вопросительно посмотрела на Вику, а потом на Дениса Владимировича.

— У нас кошмар, — опередив вопрос студентки, ответил мужчина.

Студентка посмотрела на девочку и снисходительно улыбнулась.

— В таком случае я могу тебе помочь, — сказала Алиса, садясь на кровать рядом с Викой, — знаешь, в детстве мне тоже часто снились кошмары и мама мне рассказывала одну историю, под которую я всегда засыпала.

— Расскажи мне тоже, — попросила девочка.

— Тогда ложись в кровать.

— Пап, ты тоже иди сюда, а то я не буду спать.

Мужчина тепло улыбнулся и сел на кровать рядом с дочкой.

— Итак в одной маленькой деревушке жил простой работяга. Однажды он пахал поле и перед ним появилась…

— Только вы лягте сбоку, а то я не усну, — прервала девушку Вика.

Ковальская быстро перевела испуганный взгляд на своего преподавателя. В её голове тут же пронеслась картина из романтических комедий, когда герои сами того не подозревая спят в обнимку, он зарывается в её волосы, она уютно расположилась на его груди. Нет, нет, нет! Такой глупой ошибки она точно не допустит. Нельзя чтобы эта глупая, ужасная симпатия переросла во что-то большее. Нельзя, чтобы она к нему прикасалась. Студентка поняла, что если ей случится обнять своего куратора, она больше не сможет держать свои чувства под контролем разума. Макеев будто прочитал всё это по взгляду девушки или подумал о том же. Он поправил одеяло дочери и нежно посмотрел на девочку.