улью лагеря, лавируя меж постройками и ныряя в тень, едва в зоне видимости возникали оружные люди, Тверд возблагодарил богов, что броня на нем была такая худая. Будь она подобрей да поувесистей, он сейчас, скорее всего, уже еле переставлял бы ноги.

И уж, конечно, не нашел бы в себе сил вовремя среагировать на терпеливо затаившуюся в сгустке мрака у одного из амбаров опасность. Но, едва уловив движение, которого там, по идее, не должно было быть, он юркнул за поленницу, бросаясь всем телом на землю.

Раздались два глухо кашлянувших звука.

Над головой тут же прошелестела смерть. Но несли ее вовсе не стрелы. По тому, как отлетела щепа от наваленных в кучу дров, можно было определить, что даже болт из очень сильного арбалета не сможет вдарить с такой силой. Окончательно уверился он в своих мыслях, когда у них из-под ног брызнула пара фонтанчиков земли. Правда, радоваться этому диковинному зрелищу отчего-то не особенно хотелось. Потому что хоть и не знал он доподлинно, чем это таким в них пуляют, но в одном был уверен — точно не пряниками.

Мимоходом глянув на валяющегося под поленицей Прока и убедившись лишний раз в том, что этот сомлевший колдун никакой ему не помощник, он сунулся в обход. Там его тоже ждал теплый прием. Едва только высунул нос из-за укрытия, как тут же чуть его не лишился. По деревяшкам сухо щелкнуло хрен пойми что, снова выбило щепу и вроде как даже обдало жаром.

До сих пор Тверд знал только двух людей, которые могли творить такие вот непотребства. Гильдийца Прока да хазарского лешего Илдугана. И вполне справедливо полагал, что и этого количества было до хрена.

Оказывается, не угадал.

Нарисовался еще один такой стрелок. Если, конечно, один. А у Тверда против этакого умельца только меч в кулаке торчал. Короткий. Который теперь почему-то уже не казался таким уж ловким да сподручным оружием.

Он уже взял в свободную руку полено, взвесил его в ладони, собираясь зашвырнуть хотя бы им. Правда, нутром чуял, толку от того намечалось не особенно много.

Вдохнул. Выдохнул.

Снова выглянул из-за укрытия, тут же прянув обратно. И вовремя. Жаркий гостинец снова чиркнул о дрова, едва не оттяпав половину лица. Твердов ответ вышел не таким духовитым. С натугой хэкнув, он бросил полено, ориентируясь на звук. В тени что-то брякнуло, звякнуло и снова огрызнулось короткой вспышкой и глухим звуком. Правда, стрелял тать уже наугад и невпопад — Тверд успел шмыгнуть из-за поленицы, перекатиться в сторону и затаиться за обтесанными бревнами, сложенными в кучу, но еще не скрепленными в венцы сруба. Отполз к противоположному их краю и снова осторожно выглянул.

Стрелок, или, как говорил Хват, колдун, шут их там разберешь, сидел на том же самом месте, выставив перед собой какую-то непонятную хреновину. Больше всего она походила на арбалет. Но никакой дуги с тетивой и ворота на нем отчего-то не наблюдалось. И как эта хрень стреляла, поди пойми.

Но Тверд не был ни волхвом, ни гильдийцем, ни даже княжим ближником, чтобы ломать себе голову, разбираясь, что к чему. Осторожно, опасаясь спугнуть эту редкую птицу, или того хуже — привлечь к себе ее внимание, он выбрался из-за укрытия. Стрелок не шевелился. По всему было видно: куда-то пытается вглядеться. Стараясь не помешать ему в сем благом начинании, кентарх очень медленно, шажок за шажком принялся подбираться к нему, держась тени нависшей над ними досчатой клети.

Цель как цель. Темный силуэт на фоне трепещущего отсвета костров. Главное — не брать в голову, что эта цель способна на гораздо большее, чем все остальные, с какими он имел дело до сих пор. Когда между ними осталось меньше десятка шагов да здоровенная колода для колки дров, Тверд замер, изготовившись для последнего рывка. Как подсказывал опыт, лучше просчитать все варианты возможных неприятностей до этого решительного броска, чем столкнуться с ними уже после, когда менять что-то уже поздно.

И именно в этот миг тать двинулся с места. Видать, тоже решил исполнить обходной маневр. Тверд, не медля более, метнулся навстречу. Тень стрелка среагировала тут же, вскинув свой недоделанный арбалет навстречу возможной угрозе. Кентарх на ходу бросил во врага клинок. И пусть тот не был ни сулицей, ни дротиком, в воздухе он вжикнул вполне смертоносно и хищно. Стрелок, не успев нажать на спуск своего оружия, лишь махнул им, с лязгом отбивая летящий в него кусок заточенного железа. Этого мгновенного замешательства вполне хватило на то, чтобы подскочить к нему вплотную, подхватив торчащий у колоды колун, и с разбегу бухнуть топором по мудреному оружию. Вернее, целился-то он в основание шеи, но вражина успел мгновенно перехватить свое оружие и подставить под рухнувший сверху топор. От силы удара заныли запястья и онемели пальцы. Тверд очень надеялся, что у поганца — тоже. Поэтому что есть силы дернул колун на себя, как крюком зацепив арбалет. Но вражина оказался не так-то прост. И пальцы от отраженного удара у него вовсе не собирались разжиматься. Он всем телом дернулся вслед за увлекаемым из его рук оружием и что есть мочи сам впечатал Тверду в лоб своим шлемом. Из глаз брызнули искры и слезы. И те, и другие напрочь закрыли весь обзор. Но трясти головой и протирать зенки ему вряд ли позволили бы безнаказанно. Поэтому пришлось пару раз махнуть высвободившимся колуном наугад. Крест-накрест. После чего, продолжая движение, крутнуться на месте, вычертить топорищем над головой дугу и с шумным выдохом опустить инструмент для колки дров на то место, где должен был находиться враг. Но если он и был там только что, то удивительно шустро юркнул в сторону. Отставать от него в изворотливости Тверд не собирался. Тем более что это вполне могло стоить жизни. Он снова пошел в атаку, чертя перед собой паутину выпадов и махов своим неудобным тяжелым и, понятно, совсем неотбалансированным оружием. Вышло коряво, криво и несуразно. Но главное — он не дал вражине возможности выстрелить. Тот то и дело пытался ткнуть в сторону шального дровосека тем концом своего самострела, который заканчивался продолговатым бруском с черным и, по всему видно, глубоким отверстием посередине. Знать-то Тверд не знал, но нутро ему подсказывало, что именно из этой дыры и может вырваться его смерть. Потому раз за разом выворачивал «арбалет» так, чтобы он смотрел в какую угодно сторону, лишь бы не в него. Стрелок оказался воем не самым могучим.