она до сих пор чувствовала на своей спине, хотя тот отошел в поисках свежего бокала шампанского. Даже улыбка у псевдовампира была липкой, хотелось отодрать ее от своего лица.

Просто Ян такой. Встретил свою старую – или новую – подружку и захотел с ней уединиться. А учитывая последние месяцы неопределенных отношений с квартиранткой, ему было неловко приглашать девицу к себе вместе с Катей. Вот и все. К чему негодовать? Она всегда помнила, кто такой Ян. Просто иногда ей нравилось в нем ошибаться.

Катя выпила еще один бокал и, чувствуя легкое головокружение, подумала, что желание находиться подальше от назойливого ухажера может дорого обойтись ее здоровью.

Ян, ну что во мне не так?..

– Еще!

Глаза толстого заблестели. Он произнес восторженное «о-о-о!» и поспешил за следующим бокалом.

Ян хотя бы заметил, на кого меня оставил?

– Балет! Посмотрите, какой балет! – восхищенно перекрикивал классическую музыку вампир, снова елозя рукой по ее спине.

Катя поперхнулась последним глотком.

– Хочу еще, – заявила она и указала на дальний конец длинного стола. – Только теперь водки.

Она так и не заставила себя улыбнуться. Смотрела в его бегающие масляные глазки и думала о том, что ее вот-вот стошнит: то ли от выпитого спиртного, то ли от того, что его рука блуждает по ее спине.

– Один момент!

Толстяк отошел на пару шагов, потом, словно почувствовав ее намерение, обернулся и помахал рукой. С улыбкой, одними губами произнеся «пошел к черту», Катя послала ему воздушный поцелуй. Он прижал ладонь к уху: не услышал. Катя покачала головой: ничего страшного. Потом взяла со столика чужой бокал с шампанским и, улыбаясь и кивая незнакомым людям, стала пробираться к туалету. Что-то ей подсказывало – через главный вход она не выйдет.

Не повезло бы здесь, Катя искала бы незакрытые окна в подсобках, пробиралась через кухню – она была уверена, что найдет способ сбежать. Но ей повезло. В туалете, под самым потолком, ее словно поджидало приоткрытое окно.

Залезать на высокий подоконник в длинном платье непросто. Но мотивация, как было написано в ее любимых книгах, решает многое. Катя добралась до подоконника, используя ручку кабинки как ступеньку, и выползла из окна на улицу. Ледяной асфальт обжог ладони. Она поднялась, отряхнулась. Изо рта шел пар, но от выпитого алкоголя воздух казался по-летнему теплым.

Ноги заплетались и подкашивались. Катя сняла туфли на шпильках и в колготах, порванных во время побега, пошла по тротуару, у самого бордюра, голосуя рукой, в которой держала обувь.

Сквозь голые ветви деревьев просвечивалась луна. Свет фонарей конусами падал на асфальт, скользили фары встречных машин, чадили окна кафе и ресторанов. На этом фоне ночного города Катя отчетливо видела, как Ян, смеясь, снимает рубашку, а потом бросает на кровать сероволосую девицу, которая теперь не казалась высеченной из камня: улыбка преобразила ее лицо, сделала его живым, красивым, почти детским. Одной рукой Ян зажимает ей запястья над головой, второй расстегивает блузку… Нет, не блузку, они же только с вечеринки… Значит, запускает руку под коротенькое платье…

На глаза навернулись слезы.

Она шла, чувствуя, что пьянеет сильнее и сильнее, хотя уже не пьет. Возможно, тело и мысли сдерживало нервное напряжение, а теперь, когда оно прошло, наступила очередь шампанского.

Катя уже и забыла, почему шла вдоль дороги с вытянутой рукой, когда возле нее притормозил серебристый джип. Она села рядом с водителем, толком не разглядев, кто за рулем. Откинула голову и закрыла глаза.

В салоне тихо играла музыка. Было тепло. Тонко и приятно пахло мужским парфюмом. И мужской голос, который спросил, куда подвезти, тоже был приятным.

Катя нехотя открыла глаза: картинка качнулась и поплыла, увлекая ее за собой. Она снова закрыла глаза и назвала адрес.

* * *

Чем дальше такси удалялось от ресторана, тем бледнее становилось лицо Яна.

– Все в порядке? – с легким волнением спросила «ведьма», выглядывая из норковой шубы.

– Возможно, черви в креветках были настоящие, – проныл Ян. – Плохо мне… Шеф, тормозни!

Держась за живот, он вышел на морозную улицу и прислонился к машине. Водитель закурил, приоткрыв окно. Ян постоял так некоторое время, достаточное, по его мнению, чтобы прийти в себя, потом достал из кармана несколько крупных купюр – деньги Кэт – и бросил таксисту в окно.

– Отвези леди, куда она пожелает.

Денег было жаль, но, по крайней мере, этот широкий жест гарантировал, что «испанка» не вернется на вечеринку. Ян открыл дверцу со стороны девицы и, опираясь ладонями о колени, сбивчиво произнес:

– Прости, красотка, но сегодня не я твой леший.

Похоже, выглядел он и в самом деле неважно, потому что взгляд у его спутницы был глубоко сочувствующий.

Едва такси скрылось из виду, как Ян бросился в обратную сторону. Он подбежал к ресторану в то самое время, когда недовампир помогал какой-то девушке сесть в «мерс» с затемненными стеклами: черная туфелька на шпильке скрылась в салоне за секунду до того, как захлопнулась дверца машины. Пузатый закатился в тачку с другой стороны. Машина умчалась, а Ян притаился через дорогу, за углом казино, подальше от окон ресторана. Он собирался во что бы то ни стало дождаться Кэт – убедиться, что с ней все в порядке.

Но Кэт не появлялась.

Ян продрог так, что стучали зубы. Он набрал ее номер. Слушал длинные гудки, пока не включился голосовой ящик. Набрал еще раз. И еще. Тот же результат.

Султан, конечно, слыл зверем, но зверем осторожным и расчетливым. Кэт ничем ему не насолила, а давить на Яна сейчас, до возврата долга, было бы сверхглупо. Значит, оставалось два варианта: либо Кэт вышла из ресторана в те минуты, что Ян отсутствовал, либо все еще веселилась на вечеринке.

Через два часа ресторан начали покидать гости, но Кэт среди них не было. И тогда появилась мысль, от которой Ян стиснул зубы. А если в «мерс» села она? От обиды или из мести. Или потому, что «папик», несмотря на внешность, оказался привлекательнее безденежного Яна. Она же согласилась исполнять желания ради какой-то комнаты. Неужели не выполнит всего одно ради другого ценного приза?

Ян гнал от себя воспоминания, но они возвращались, более четкие, более детальные, и после трех часов ожидания уже не осталось сомнений, что черная туфелька на шпильке, исчезнувшая в глубине салона, принадлежала Кэт.

Ян саданул кулаком в стену и не почувствовал боли. Некоторое время он так и стоял в темноте, словно подпирая стену кулаком, потом пошел домой.

Долго брел по сверкающему огнями проспекту, вытянув