Он опустился обратно в кресло. Скудин искоса рассматривалего уже не новый, но хорошо сшитый и хорошо сидевший пиджак. Да, подход-отход кначальству – вот, без сомнения, самое важное, что следует знать и уметь. Вособенности если желаешь зарабатывать очередные звёздочки не в джунглях савтоматом, а на кабинетных коврах. Про себя Кудеяр считал эти ковры гораздоопаснее тропических зарослей, где водятся рогатые гадюки, волосковые черви излобные наркобароны.

Профессор Звягинцев посмотрел на директора и тяжелоподнялся.

– Я… – начал он, но зам по общим вопросам,спохватившись, перебил:

– Минуточку! Дорогой Лев Поликарпович, прошу меняизвинить… Хочу лишь добавить, что лично мною кое-какие меры уже, так сказать,приняты. Я своей властью отстранил Крайчика от работы, отобрав у него пропуск.При этом двое других подчинённых уважаемого господина профессора вели себясамым возмутительным и вызывающим образом, что, на мой взгляд, свидетельствуето крайней политической близорукости этих молодых людей… имеющих, кстати,довольно высокий уровень допуска… если не о пособничестве! Я уже подготовилпроект приказа по институту…

Он клацнул замочками неразлучного «совершенно секретного»кейса и пододвинул директору через стол лист бумаги. Академик, протиравшийочки, неторопливо надел их и бегло просмотрел написанное, но в руки лист невзял. Иван заметил, что глава «Гипертеха» даже поморщился – еле заметно, должнобыть, непроизвольно. Так вздрагивают лицевые мышцы у человека, учуявшегоблизкий запах сортира. А Кадлец, очень довольный собой, продолжал:

– Вероятно, нам с вами следует говорить не просто оботстранении, но даже насчёт подписки о невыезде. Во всяком случае, мы обязаныбез – промедления собрать и передать в следственные органы все необходимыематериалы. Акт задержания, объяснительную записку нарушителя, представлениеадминистрации и прочее… Хотя это уже в компетенции уважаемого ИванаСтепановича… Вот теперь у меня действительно всё.

Он, видимо, ждал, что Скудин проявит энтузиазм и они на парууглубятся в родные его сердцу дебри чекистской казуистики. Однако Иванпромолчал. То есть вообще никак не отреагировал на прозвучавший призыв.Забинтованные («Да так… Слегка обварил…» – нехотя объяснил он утром директору)кисти неподвижно лежали на полированной столешнице, выглядывая из рукавовкамуфляжа.

– Так мне можно сказать?.. – негромко и зловещепроговорил Звягинцев. – Или вы сейчас ещё что-нибудь вспомните?..

Кадлец выставил ладони, словно обороняясь:

– Нет, нет, дорогой Лев Поликарпович. Говорите,пожалуйста.

Начлаб выбрался из-за стола и стал расхаживать по кабинету.Резиновый наконечник его палки почти беззвучно приминал толстый синтетическийворс.

– Я тут, слушая вас, Андрей Александрович, один случайприпомнил… Я когда-то, лет тридцать с лишним назад, сподобился поработатьнекоторое время в ГОИ[40]… Так вот, к нам ходил иногдаконсультировать профессор Болдырев, Царство ему Небесное. Большой был учёный…И, как положено хрестоматийному профессору, – жутко рассеянный…

Академик, тоже хорошо знавший Болдырева, понимающеулыбнулся. Он помнил и эту историю, и не только её. Скудин промолчал. Кадлецзаинтересованно слушал.

– Всегда ходил с портфельчиком, – продолжалЗвягинцев. – Старым, драненьким и тощим – один листок положить. А у насребята были всё молодые, вроде моих нынешних. И такое же хулиганьё. Мы в тевремена лампами занимались, в углу комнаты большая коробка стояла, в неёгорелые складывали… И вот какой-то шутник возьми да и набей этими самымилампами Болдыреву портфель под завязку. Как потом выяснилось – поспорили,заметит он или не заметит…

– И как? – спросил Кадлец любопытно.

– А никак! Не заметил! Берёт свой портфель, раздутый,словно туда мяч футбольный засунули, и спокойно топает в проходную. А тамохрана, которая и его самого, и портфель, естественно, помнит. «Постойте-ка,это у вас там что такое?» – «Как что? Ничего!» – «Откройте, пожалуйста». Оноткрывает. Немая сцена. Я вас попрошу – представьте на минуточку! В те-товремена!.. На выходе из ГОИ с тремя десятками радиоламп! И что горелые – ещёподи разбери!.. – Лев Поликарпович повернулся к Кадлецу, потом к Скудинуи, кажется, едва удержался, чтобы не ткнуть в этого последнего палкой: – Так вычто думаете, Болдырева схватили-скрутили? Надели наручники? По полу размазали?Под суд отдали?.. Ни в коем случае! Спокойно во всём разобрались и отпустили.Ещё извинились… за некоторых остолопов…

Скудин в первый раз подал голос:

– А начальника охраны как звали, не помните?

– Отчего не помнить. Кольцов Павел Андреевич. Совсеммолодой офицер, помоложе вас был…

– Угу, – буркнул Скудин удовлетворённо.

Кадлец тем временем провёл какие-то аналогии и обиделся:

– Не пойму, Лев Поликарпович, кого в данной ситуации выназываете остолопом? Или вы хотите сказать, вашему сотруднику кто-то из шалостипривязал этот трансформатор, а он…

– Я ничего не хочу сказать! – отрезал,остановившись, начлаб. – Я хочу сказать, вы тут из мухи мамонта делаете!Они же молодые!.. Мальчишки… с девчонками…

– Вот именно, – кивнул АндрейАлександрович. – Вам, вероятно, известно, сколько таких жемальчишек-компьютерщиков, как ваш Крайчик, причём не менее талантливых, поулицам ходит. Я знаю, сейчас это не в моде, но правильно было всё-таки сказано:незаменимых у нас нет. Подберём хорошего парнишку… толкового, порядочного… сбезупречной характеристикой и анкетными данными… и пускай себе трудится. Аэтого Крайчика…

– Да? – Профессор прищурился и подался вперёд,опираясь на палку, – Вот у вас на даче яблоня мало яблок дала, так о чёмдумать – на дрова её! И скорей новую посадить, чтобы на следующий год… Господи!Её же вырастить надо! Вы-рас-тить!..

– Я уж вижу, кого вы там у себя вырастили…

– А я вижу, что вы талантливого парня за мальчишескуювыходку в Сибирь готовы упечь! Чтобы только вам самому, не дай Бог, сверхуфитиля не спустили!.. Вы думаете – начальники в институте главные люди? У когозарплата побольше и кресло помягче, те и важнее?.. Мы с вами и ВалентинЕвгеньевич?.. Самые ценные кадры? Нет!!! Они!!! Вот эти Крайчики, Башкирцевы,Головкины!.. Это их исследования, их разработки! Идеи!.. Изобретения!.. Вамизвестно хоть, что Веня Крайчик ещё в двадцать два года…

– Валентин Евгеньевич, – воззвал к академикуКадлец, – вы слышите? По-моему, у господина профессора…

Но Льва Поликарповича было уже не остановить. Его палкавзлетела-таки и воинственно нацелилась на заместителя по общим вопросам.

– Я вам не «господин»! И не смейте применять ко мне этоваше модное слово!.. Это они – господа! Потому что это они до седьмого потаработают! Они дома за футболом сидят – и тут у них озарения случаются! А мы –обслуживающий персонал! Это мы с вами всё делать должны, чтобы им лучшеработалось! А не на Колыму из-за говённого трансформатора отправлять!!!