– Хм, – выдала я глубокомысленную реплику.

– И я подумал… Может, как раз сейчас самое подходящее время… для нас, – продолжал он. – Ты знаешь, еще в университете я надеялся, что у нас с тобой может получиться что-то серьезное… Но потом возник Стивен… А когда у вас с ним все так грустно закончилось…

– Да, знаю, ты меня предупреждал… – уныло признала я. – Ты оказался совершенно прав на его счет.

– Поверь, я бы предпочел ошибиться, лишь бы не видеть твоих страданий! – высокопарно воскликнул Грег, но я видела, что он сказал это только из вежливости. – Мне казалось, будет слишком нетактично навязываться тебе в такой момент. Я решил подождать какое-то время, пока ты немного придешь в себя после разлуки…

С одной стороны, я понимала все его аргументы и пояснения. Да и сама я избегала его после расставания со Стивеном. С другой – мне представлялось несколько неправдоподобным то, что при такой якобы сильной симпатии он не попытался пробиться сквозь мое отчуждение хотя бы просто для того, чтобы быть рядом и поддержать в трудную минуту. Впрочем, я уже говорила, что совершенно не разбираюсь в мужских характерах.

– А потом ты вообще пропала, – продолжал Грег, – бросила учебу… Я так волновался за тебя… Так вот, я подумал, может быть, теперь…

Грег изъяснялся намеками, не заканчивал предложений. Очень странно было снова видеть его рядом, немного изменившегося внешне и очень – внутренне. Когда-то мне нравились его прямота и безукоризненная честность. Грег был честен перед собой, передо мной, перед другими – и именно это внушало мне глубокое уважение к нему. Я влюбилась в Стивена, но Грег казался мне воплощением достоинств, которыми, по всеобщему мнению, должны славиться истинные джентльмены, – благородства, чести, бескомпромиссности. Но то ли я была молода и глупа, то ли Грег за последние шесть лет измельчал, – теперь я не находила в нем всех этих качеств. Появилась какая-то скользкая вкрадчивость, какая-то слащавая изворотливость – все что угодно, лишь бы добиться цели.

Как бы то ни было, я в любом случае не собиралась прямо сейчас начинать новые отношения. Наверное, во мне еще теплилась слабая надежда на то, что с Каспером все может наладиться. Но даже если не наладится, мне казалась отталкивающей идея сразу же пытаться впустить в свое незажившее сердце кого-то нового. Поэтому я решила быть предельно откровенной с Грегом и постаралась как можно мягче ответить:

– Грег, ты знаешь, я всегда тебя уважала и ценила. И я очень благодарна, что ты не изменил своего мнения обо мне, несмотря на все мои ошибки. Я приехала в Петровац, чтобы сбежать от проблем в личной жизни и немного поразмышлять без помех…

– Ты рассталась с парнем? – поинтересовался собеседник.

– Не то чтобы… Это все очень сложно, – вздохнула я. – Формально мы с ним не были парой, но он очень много для меня значил. И, пожалуй, по-прежнему значит. Думаю, он не чувствует того же – и скоро я наверняка узнаю, так ли это. Но и начинать сейчас какие-то новые отношения я не готова. Прости. И спасибо за предложение, мне очень приятно…

Едва ли существует какой-то безболезненный способ отказать человеку. Но хоть здесь хотелось какой-то ясности, раз уж мне не удалось обрести ее с Каспером.

– Ну что ж, – Грег мужественно принял удар, – все равно стоило попытаться! Но это же не помешает нам пообедать?

Я с улыбкой покачала головой: хорошо, что он все так легко воспринял, я не хотела бы расстаться с ним врагами. Однако это было еще не все. Грег наклонился ко мне через стол и, уверенно глядя мне в глаза, сообщил:

– Только знай, Китти, если этот парень настолько тебя не ценит, то он не заслуживает тебя. Сегодня я уступлю, но этот вопрос еще не закрыт. Я так просто не сдамся! Я частенько бываю в Брюсселе и буду наведываться к тебе на огонек. Уверен, рано или поздно мы будем вместе!

Эта нахальная откровенность на минуту напомнила мне старого Грега. Признаю: услышать такие слова было очень приятно. Я почувствовала, как лицо заливается краской, выдавая меня, но потом в голове вдруг что-то щелкнуло.

– Постой… Но я ведь уже шесть лет как переехала в другой город…

– О! Я не знал, – ответил Грег и тем же настойчивым тоном поинтересовался: – Так куда же мне наведываться на огонек?

– То есть… – Я его не слушала, в голове в аккуратную цепочку стали складываться составляющие этого паззла. – То есть ты ни разу не приходил ко мне?

– Ну, я… – Он вмиг растерял всю свою уверенность.

– Ты сказал, что переживал за меня… – ошеломленно выдохнула я. – Ты сказал, что я тебе нравилась. Даже более того. Но я пропала, и ты даже ни разу не зашел ко мне поинтересоваться, жива ли я вообще?

– Китти, я… – Грег судорожно искал объяснение, но было уже поздно: я увидела ситуацию при дневном свете.

– Грег, ты так много рассказывал о том, что мужчина познается по поступкам. Я хорошо это запомнила. Так позволь тебя спросить, – я встала, оперлась руками о стол и наклонилась над Грегом, не позволяя ему спрятать взгляд, – где же твои поступки?

Тот растерянно молчал. Я вышла из-за стола, взяла свой рюкзак, положила на стол деньги за кофе, к которому так и не притронулась, тихо сказала: «Прощай, Грег!» – и ушла.

Он не стал меня догонять. Все равно это было бы бессмысленно.

* * *

Я была так зла, что напрочь забыла и о голоде, и о палящем солнце. Внутри все кипело, бурлило, гнев требовал выхода. В спешке покинув ресторан, я отправилась куда глаза глядят, точнее, куда ноги несут. Задыхаясь от жары, я быстрым шагом пробиралась по улочкам города, стараясь измотать себя, сбросить напряжение. Через полчаса бесцельных блужданий я достигла окраины городка, где начиналось шоссе без пешеходной зоны. В одной точке мне открылся прекрасный вид на залив внизу. Вид безмятежной, безукоризненно бирюзовой водной глади, укрывшейся от ветра в объятиях скал, немного меня успокоил. Стали появляться первые проблески благоразумия: мне было плохо видно приближающиеся машины, скрытые крутыми поворотами и густой растительностью. Все-таки ни сам Грег, ни какие-либо его поступки не стоили того, чтобы по нелепой случайности попасть под машину.

Аккуратно пробравшись вдоль шоссе обратно в город, я таким же быстрым маршем пересекла его вдоль, нашла какую-то дорожку, которой раньше не видела, и смело двинулась по ней. Духота сжимала мои легкие, словно тисками, вдохи и выдохи бестолково толкались в груди и вообще вели себя самым возмутительным образом. Дорожка привела к невысокой деревянной оградке, какие обычно бывают на пастбище. Поскольку за ней ни коровок, ни овечек, ни прочих братьев наших меньших не наблюдалось, я толкнула незапертую, противно скрипящую калитку и вошла. Насколько я в этом разбираюсь, за оградкой росли дикие маслины, а если не дикие, то наверняка одичавшие. Красивые искривленные стволы и мелкие серебристые листики наводили на мысль о зачарованном лесе.

Чуть дальше за поворотом тропинки скрывалось чье-то насиженное местечко: под открытым небом, вдали от зданий и дорог, стояла пара старых ободранных кресел рядом с импровизированным столиком. Перед ними виднелось обложенное камнями кострище, небольшая аккуратная стопка заготовленных чурбачков и крупное полено, судя по всему для колки дров. Я сразу представила, как, должно быть, здорово сидеть здесь вечером у потрескивающего костра, далеко от туристических троп, и смотреть вниз, на освещенный огнями форт и тихо шепчущее море. К сожалению, топора рядом не нашлось, а то я пополнила бы чьи-то запасы, заодно выпустив пар.