например, Сахарой. У обезьян сменилась среда обитания. С деревьев они перекочевали на ровную поверхность, где для них тоже находилась пища. Но ваши прямые предки всё чаще вынуждены были выглядывать из высокой травы, чтобы разглядеть опасность или поискать что-нибудь съедобное. Так, постепенно, за сотни тысяч лет, они и встали на ноги.

— Да, интересная гипотеза, — высказался Дима Кондрашов. — Вы ее сами обосновали?

Лэймос сделал вид, что не заметил иронии и утвердительно кивнул:

— Все эти выводы сделаны на основе компьютерных моделей прошлого Земли. Было учтено множество факторов, повлиявших на появление Homo sapiens, и не только на ныне процветающий вид, но и на появление неандертальцев и еще нескольких видов высших приматов.

— Значит, были не только кроманьонцы и неандертальцы? — спросил Савельев.

— Конечно! Вы же искали в Домбае снежного человека. Это один из выживших немногочисленных видов. Но есть и несколько вымерших видов. Неандертальцы жили в западной Европе, а в Азии жил другой вид. Правда, их было совсем немного, и они не смогли закрепиться на планете.

— Вы знаете, кого я искал в Домбае? — изумился Сергей Алексеевич.

— Вам не стоит беспокоиться. Это специфика моего присутствия на Земле.

— Так значит, вы были постоянным свидетелем развития нашей цивилизации? — почти в унисон спросили два друга — Игорь и Дима.

— Да, и не только был свидетелем, и не только наблюдал, но и записывал на видеоносители. Придет время, и вы многое увидите своими глазами.

Пейзажи на экране за спиной голографического изображения Лэймоса Крэста сменялись один за другим. Земляне первыми на планете наблюдали далекий неведомый мир, такой же потрясающий по своей красоте и по своему разнообразию, как и родной для них мир Земли. По полям с необычными растениями гуляли стада диковинных животных; в небесах густого синего тона, в отличие от привычных голубых небес, летали стаи причудливых птиц. На пейзажах, изображавших города, выделялись своей причудливой архитектурой десятки оригинальных, не похожих на земные, зданий.

— Мы отвлеклись, — произнес Лэймос, — я, с вашего разрешения, продолжу. Да, я наблюдал за развитием человеческой цивилизации. Но наблюдение занимало лишь небольшую часть времени. К сожалению, и в моем положении время ограничено сутками, месяцами и годами, как и у всех вас. Основной моей целью была и остается до настоящего времени подготовка обратного полета к звезде Нэе, к суперпланете Ассинар, к ее спутнику Тэлле. На протяжении девятнадцати с лишним тысяч лет я модернизировал звездолет «Айголь», усовершенствовал его, увеличивал в размерах. Я создавал корабль поколений, как называют подобные звездолеты земные писатели-фантасты. Ведь для того, чтобы вновь преодолеть расстояние почти в двенадцать световых лет по земному исчислению, на обратный путь потребуется около двухсот пятидесяти земных лет. Столько времени я летел сюда.

— Но возможно ли это? — чуть сдавленным, видимо от волнения, голосом спросил Савельев. — Выживут ли земные организмы в столь длительном полете?

— У меня было достаточно времени, чтобы всё просчитать, — ответил айголианец. — Я не говорю — продумать, я говорю, именно, просчитать. Глагол «продумать» ко мне в теперешнем моем состоянии, увы, неприменим. Я неподвластен чувствам, а движим холодным расчетливым разумом, разумом электронным. В этом и есть главное наше с вами отличие. Я обладаю способностями, которыми люди не обладают, но я не могу чувствовать, не могу творить. Я способен создавать что-либо лишь на основе тех знаний, которые были достигнуты айголианской цивилизацией, когда она еще существовала. Я не могу придумать ничего нового, а использую лишь уже изобретенные технологии.

— Значит, вы не всемогущи? — проговорил Евгений Макаров.

— Увы, я могу очень многое, но далеко не всё! — с видимым огорчением произнес Лэймос. — Да, за эти девятнадцать тысяч лет я создал на Марсе, Луне и Земле различные производства, необходимые для модернизации звездолета. Я добывал и добываю на этих планетах необходимые полезные ископаемые, я спроектировал и построил сотни автоматических производств, выпускающих комплектующие. Я создал запас ядерного и термоядерного топлива для обратного полета и сделал еще много чего, но я не могу создать подобных себе, с кем смог бы общаться на равных, с кем смог бы обсуждать новые идеи, с кем смог бы коллективно творить.

— Извините, — перебил Лэймоса Сергей Алексеевич, — меня всё мучает вопрос — зачем вы создали, в общем-то, простой производственный ангар из столь сложного сплава? Зачем такие сложности?

— Я отвечу на вопрос вопросом. Сколько лет функционирует обычное земное производственное помещение в среднем?

— Ну, максимум лет сто, сто пятьдесят — ответил руководитель группы.

— Вот вам и ответ. Ангар, который вы обнаружили, функционировал более полутора тысяч лет, пока в нем существовала необходимость. Как только данное производство мне стало не нужно, я его просто опустил под землю. Подробности вы уже знаете.

— А почему вы допустили нас к нему, почему не обрушили штрек сразу? — спросил Рудников.

— Вы, Валентин, задали, пожалуй, самый главный вопрос, — посмотрел на шахтера Лэймос. — Я и сам до конца не знаю — почему? Да, я мог бы это сделать. Все бы забыли о происшествии, как будто ничего и не произошло. Но я тоже ищу пути развития, мне необходимо с вами общаться, я уже говорил по этому поводу. В моих электронных мозгах на данный момент существуют два варианта осуществления цели.

Первый вариант — набрать команду из людей различных рас в количестве, необходимом для выживания вида, набрать земных животных и растения, необходимые для поддержания целостности пищевых цепочек, и отправить их к Тэлле. Забегая вперед, скажу, что на звездолете уже создан живой мир по образу и подобию мира земного. А второй вариант — ограничиться только растениями и животными. К сожалению, человек разумный в настоящее время, созидая, разрушает свою планету. Представьте, если бы на Земле не существовало человека, как бы прекрасна была первозданная планета. Ей бы не угрожало ядерное уничтожение, ее леса никто бы безжалостно не истреблял, ее реки, озера, моря никто бы не загрязнял. Отсюда и вопрос: нужен ли на Тэлле человек? Пусть жизнь развивается своим чередом, но без людей. Тогда возникает следующий вопрос — зачем? Зачем завозить на Тэллу жизнь, если никто не узнает, что когда-то на планете Айголь существовала развитая цивилизация? Кто будет хранить в поколениях память о разумных существах, живших в их звездной системе?

Лэймос Крэст замолчал.