пустыми руками. Думаю, не нужно говорить, во что обходятся всякие покровители у ханского престола? Жены, эмиры, чиновники? Да и самому Узбеку красивые глазки ни к чему. Откуда деньги?

– Понятно же. Новгородцы дали.

Авахав с готовностью кивнул:

– Теперь Иван Данилович с них опять эти деньги требует. Не те, что по обычаю положены, а сверх прежнего. Называет это серебром закамским. До войны дошло. Дело ведь ясное. Добрался Господин Великий Новгород до какого-то сказочно богатого места в полуночных странах. В Москве про то проведали и требуют долю. Если слух верен, тысячу сумов на здешний счет. Понятно, что князь на глаз свою долю высчитал. Настоящая цена ему вряд ли ведома. Не по-княжески ведь товар оценивать. Даже если товар этот целая страна.

– Кажется, начинаю понимать, куда ты клонишь.

– Мудрено и не понять. Свои московские купцы у Ивана Даниловича худы и сноровки должной не имеют. Дело, судя по всему, великое. Вот и хотят ему сурожане протянуть руку помощи. Нужно найти путь в эту полуночную страну через московские земли. Самим нашим купцам это не под силу. Да и одному князю не справиться. Нужно вместе. Пусть даст нашим гостям княжие грамоты, откроет путь на Север. Поможет с проводниками, охраной. Самому, что ли, не надоело все время в Торжке торчать под брюхом у Новгорода? Долю свою выколачивать?

– Да, дело великое задумали… – кивнул инок.

– Дорога в эти полуночные страны заповедана. Наши люди уже не раз пытались у булгарских купцов что выведать. Молчат. Или сказки рассказывают. Хотя, если бы до той богатой страны добрались, скрыть бы не удалось. Значит, и сами несолоно хлебавши. Новгородцы первыми туда пробились. Немудрено: народ ушлый, торговый. Но ведь есть же туда другая дорога? Новгородские земли прямо обочь с заволжскими князьями. А те сплошь московские данники. В Орду за ярлыками ездят. – Авахав разволновался и горячо зашептал, будто испугался чего: – Думаешь, сейчас одни сурожане поживу почуяли? Подожди, еще не один посланец с этим делом к московскому князю подъедет. Да и только ли к нему? За Каму путь можно и через Нижний Новгород поискать. Через Булгар. Кто быстрее успеет. Можно и самому хану этим закамским серебром очи застить. Тем более что мы не с пустыми руками. Понимаем государственный интерес.

Алексий задумался:

– Решать князю. Я могу ему лишь передать твои слова.

– Твое слово тоже будет весить немало. Особенно если ты привезешь Наримунта. Назови место, где ты будешь нас ждать, и мы доставим его туда. Не привлекая лишних глаз.

Инок растерянно повернулся к Злату:

– Человек я здесь чужой, помоги.

– На большой дороге за Булгарским кварталом есть постоялый двор Сарабая. Пора осенняя, гостей сейчас нет. Приезжайте туда. Лучше места не найти, позади поле.

Наиб проводил купца за ворота и вернулся в келью. Алексий уже надел плащ. Видно, монах успел отдать распоряжение, так как, едва они переступили порог, ему подали оседланную лошадь.

– Теплеет, – подставил ладонь под дождик Злат. – Скоро ляжет туман. Самое время для тайных дел.

– Может, нужно еще кого взять? – опасливо поежился Алексий, всматриваясь в непроницаемую мглу за воротами.

– Пустое – только купчишек напугаешь. Они и так боятся подвоха. Зря, что ли, меня позвали? Трясутся за товар бесценный.

– Знать бы, где они его прячут…

Наиб рассмеялся:

– Экая тайна! Ты что, и вправду думаешь, что Наримунт у этих купчишек? Не ихнего поля ягода. Говоришь, княжича киевский баскак захватил? В Сарае его нет. Значит, быть ему негде, кроме как у наместника Крыма. В тех краях все дела под его рукой. Купчишки просто с ним в доле. Сидит твой Наримунт на дворе Исы, сына наместника. У самого-то него в Сарае двора нет. Отсюда в двух шагах. Так что поехали быстрей. Нехорошо будет, коли они раньше нас явятся.

XXI. Тень птицы Гамаюн

На постоялом дворе, как и говорил Злат, сидели только Туртас с Илгизаром. Расположившись ближе к очагу, они не спеша хлебали какое-то варево. Рядом с ними на столе лежал разрезанный каравай. «Мохшинские оба, – подумалось наибу, – пресные лепешки не по ним. Дрожжевой хлеб подавай». Сарабаю, который явился, услышав, как хлопнула дверь хозяйских покоев, Злат сказал:

– Накрой нам в уединенной келье. Затопи там. Медку, само собой. – Он повернулся к друзьям. – Я к вам немного погодя присоединюсь. Нам нужно кое с кем переговорить.

Туртас, не задавая лишних вопросов, поднялся и прихватив жбан, двинулся за Сарабаем, который освещал путь лампой. Илгизар ухватил каравай. Глазами он буквально ел монаха. Юксудыр проворно отнесла остальное.

– Нам пирог какой-нибудь и меду. Сарабай! – В голосе наиба звякнуло железо. – Сейчас приедут люди. Пока я с ними буду толковать, чтобы никто сюда носа не совал. Понял?

– Как не понять…

– И вот что: принеси сюда лампу получше. Вдруг захочется что рассмотреть.

Когда хозяин проходил мимо Алексия, тот придержал его и что-то вложил в ладонь. Сарабай сразу побежал в два раза быстрей. Не успел он внести лампу, как дверь отворилась и на пороге появился Авахав. Он замер, внимательно осматриваясь. Сарабай заполошно замахал руками на появившуюся в проеме Юксудыр, возвращающуюся от Туртаса с Илгизаром: «Скройся, скройся!» И опрометью бросился в свои покои, плотно закрыв за собой дверь. Девушка тоже юркнула обратно.

Некоторое время все стояли молча. Потом купец вышел и вернулся со спутником. Злат указал им на скамью у очага:

– Вы можете поговорить здесь. А я посижу в другом углу.

Он отошел к стене и сел, скрестив руки на груди. Ему вдруг захотелось, чтобы это поскорее закончилось. Захотелось выпроводить в надвигающийся туман этих скрывающихся под плащами людей, ткущих паутину чужих судеб. Вытянуть ноги к огню, выпить меду. И запеть песню. Долгую печальную песню про странника, уставшего скитаться в чужой стороне. Чью? Русскую, кипчакскую, ясскую? Какая разница. Лишь бы была долгой и печальной. Про странника.

Разговор был недолгим. Купец тронул за плечо своего спутника, и они вышли в дождливую тьму. Злат даже не успел рассмотреть его. Тот все время оказывался спиной к наибу, или пламя светило ему сзади, сгущая тень на лице. Видно было только, что он молод и статен.

Послышался топот коней. Пленника привозили в сопровождении целого маленького отряда.

– Ты доволен? Это действительно Наримунт?

Алексий кивнул:

– Я знаю его в лицо. Видел, когда был по делам в Пскове. Он приезжал туда к Александру Михайловичу.

– Тверскому?

Инок снова кивнул. Даже не взглянув на стол с пирогами и медом, он направился к выходу. Злат вышел за