Концертное платье, довольно открытое, но с узкой юбкой. Принц поставил Иржину не на пол, а на небольшой табурет, взглянул как на сокровище, и в две минуты стянул с нее платье и корсет, оставив в одной сорочке! Девушка не знала, смеяться или возмущаться, а он вдруг благоговейно поцеловал ее ладонь, прижал к своей щеке и попросил:

– Постой так минуточку, моя Сирена!

Отказать Иржина не нашла в себе сил. Принц молниеносно разделся, продемонстрировав ей, что с годами его фигура стала только крепче, а плечи шире, потом подхватил девушку под колени, отнес в кровать, опрокинул на мягкое покрывало и не дав ей испугаться напомнил все, о чем она успела позабыть. О том, как нежны его губы, когда спускаются по беззащитному животу вниз. О том, как сильны его руки, когда не дают ей трепетной, раскрытой свести ноги и спрятаться от его голодного взгляда. О том, как каменеют его плечи, когда она впивается в них короткими ногтями, чтобы сдержать длинный стон, и все равно стонет, подаваясь навстречу…

Рассвет они встретили на разворошенной кровати. Иржина мирно сопела, уткнувшись носом в подушку, а Ричард лежал рядом, и удовлетворенно улыбался. Он уже давно не ощущал себя таким счастливым. Таким живым! И он будет не он, если не сумеет продлить это счастье на как можно более долгий срок!

Через месяц, после приезда принца и его фаворитки в столицу Андарры. лорд Шератон получил короткое сообщение от своего агента в Гишпании. Агент был опытным, много повидавшим, поэтому его донесения сразу ложились в папку «срочно». Советник сломал печать, пробежал глазами по строчкам и нахмурился. Андаррец сумел добраться до личного архива Черной герцогини. Нет, не до тех бумаг, которые сразу захватили юристы короля. До папок секретаря с корешками купленных билетов, записями о приемах и прочем.

На самом деле агент довольно быстро выкупил эти папки у бедствующей в пустующем замке прислуги. Гораздо больше времени заняло изучение и анализ содержимого всех папок. Зацепок почти не было – как политическая фигура, донна Эухения быстро научилась прятать секреты, но кое-что агент все же накопал.

После смерти младшей дочери Черная герцогиня раз в год отправлялась на богомолье, чтобы почтить память усопшей. Газеты писали, что донья на три недели запиралась в обители Молчащих дев, непременно делая монастырю щедрое пожертвование.

Советник перебирал листочки, вложенные в письмо. Записка секретарю с просьбой подготовить карету и кучера, пометка на ней гласит, что таких было десять за десять лет, все практически одинаковые. Письмо матери-настоятельницы, напоминающее, что келья готова. Льстивые обороты, любезность и елей. Еще бы! Черная герцогиня была щедрой постоялицей! Судя по некоторым записям, она везла с собой от десяти до пятидесяти тысяч золотом! Неужели поездка в собственной карете почти до границы с Монданом, три недели на воде и хлебе, а потом назад на той же карете, с тем же кучером стоила таких денег?

Шератон поморщился, продолжая перебирать доказательства, собранные агентом. Каталог детского магазина? Квиток на заказ детской одежды и игрушек? У вдовствующей доньи после смерти дочерей и отъезда сына не было ни воспитанников, ни любовников, ни собак. Зачем ей детские платьица? Кстати, какого цвета одежду приобретала сиятельная дама? Розовую и бежевую. Прелестно! Сиротский приют? Но им не дарят крестильные платья за пятьсот золотых!

Глубоко задумавшись, лорд быстро написал агенту распоряжение – отыскать кучера, и выяснить, куда на самом деле ездила герцогиня. А пока будут идти поиски, он изучит послание того агента, который действовал в Мондане. Кажется с пожаром фамильного поместья мисс Валевски не все так просто!

⁂

После премьеры жизнь мисс Валевски вспыхнула и засияла красками. Букеты, коробки конфет, милые записочки и подарки заполонили холл в первый же вечер. Тогда они ничего не заметили, но весь следующий день продолжалось столпотворение курьеров, нарочных и посыльных из магазина.

Принц похмыкал, разглядывая ворох приглашений, и приказал секретарю оставить только те, куда он может пойти с Иржиной вместе. Молодой офицер блестяще справился с задачей, распределив мероприятия так, чтобы не наследный принц мог развлечься и отдохнуть, не забывая про службу.

Со временем Иржина привыкла к охране, к сопровождению из адъютантов в морской форме, и косым взглядам, когда окружающие думали, что она их не видит. Покушения больше не повторялись, и ей разрешили прогулки на коляске, а потом и в общественном королевском парке. Агнешке очень нравился «зимний зоопарк» в одном из гротов, а так же яблоки в карамели, горячий медовый напиток и возможность поиграть с другими детьми.

К первому снегу жизнь певицы и принца вошла в определенный ритм. Дважды в неделю она давала концерт в Королевском театре. Пела все, к чему лежала душа, разучивала новые арии, традиционные андаррские мелодии, модные песенки и романсы. Иногда концерт посещала Ее Величество, порой бывал наследник или его супруга и каждый раз Иржина получала теплую записку с восхищением ее талантом и добрыми пожеланиями.

К свитку с королевской печатью полагался традиционный букет из королевской оранжереи, а иногда и небольшой подарок – кружевной веер, зажим для перчаток с птичкой, пряжка для пояса или набор драгоценных пуговиц. Ее Величество считала, что прозвище «певчая птичка» мисс Валевски очень подходит, поэтому все подарки имели форму птички, в крайнем случае – изображение музыкального инструмента. Именно с легкой руки Ее Величества в моду вошли шоколадные конфеты в виде клавиш фортепьяно и вафельные трубочки, собранные в «свирель».

Не наследный принц тоже не скучал. Поначалу он сопровождал фаворитку на концерты и прогулки, всячески демонстрируя газетчикам их близость в рамках приличий. Потом плотно увяз в делах флота, и появлялся на мероприятиях не часто, полностью доверив Иржину сестрам, адъютантам и постоянной охране. Тем не менее, раз в неделю они ужинали в каком-нибудь модном ресторане, еще раз бывали на балу или общественном гулянии, а в божий день обязательно посещали службу, вызывая удивление прихожан.

Друзья принца одобрили его связь и нередко навещали особняк, зная, что их встретят с радостью, вкусно накормят, развлекут беседой и даже споют или сыграют на фортепьяно. Тейт нередко вел с Иржиной беседы об искусстве, находя в ней благодарного слушателя, и даже позволял себе вывезти девушку в модную галерею, или особняк мецената, открытый для широкой публики.

Грир консультировал девушку по вложениям, попутно поглощая отменно приготовленные блюда. Ему нравилась атмосфера, которая довольно быстро воцарилась в прежнем холостяцком доме. Граф привык к окружению женщин, но эта компания его не напрягала. Он даже подарил Агнешке пони, и сам дал несколько уроков, пока Иржина не отыскала для дочери постоянного грума.

Берг очень ценил пение мисс Валевски, и порой сожалел о том, что не может представить Иржину своей супруге – герцогиня должна была вот-вот родить, и потому не выезжала, а принять в доме даму полусвета герцогу не позволяли приличия.