Не Хейзу. Не знаю, будем ли мы снова когда-нибудь общаться.

На следующий день снег все еще идет, и мы с Авророй лениво бредем на завтрак по его мягкой белизне, у меня замерзают руки.

– Доброе утро, дамы, – говорит Джейк, когда мы ставим подносы на стол. Перед ним расстелена карта. – Кто хочет покататься на лыжах? Я иду сразу после завтрака.

Аврора расплывается в улыбке.

– Да! Мы научим Рейчел!

Я вижу, как взгляд Джейка отрывается от карты, чтобы встретить мой. Но он тут же опускает глаза. Он избегает меня после «худших выходных в моей жизни».

– Автобус уходит от остановки Грин каждые полчаса, – говорит он. О том, чтобы учить меня кататься на лыжах, ни слова.

– Мне придется арендовать лыжи. – Аврора поднимается и обходит стол, чтобы сесть рядом с Джейком. – Сколько трасс открыто? – спрашивает она, ее рука на его рукаве.

– Надо проверить, – говорит он, доставая телефон. – Если они открылись на сто процентов, я возьму доску. Если сугробы еще небольшие, то лыжи.

– Ты умеешь кататься на всем? – спрашиваю я, откусывая от бейгла.

Он отвечает, пожимая плечами, не глядя мне в глаза:

– Я из Массачусетса.

– Это не очень по-ботански, – делаю очередную попытку пошутить.

– Когда мы были маленькими, мой папа позволял нам с братом прогуливать школу во время снегопада, – говорит Джейк. – Я однажды услышал, как он говорил директору школы, что мы не придем, потому что заняты независимым исследованием по гравитации. Можно быть ботаном во всем. – Он допивает свой кофе.

Аврора выхватывает телефон из его рук.

– Смотри, все трассы открыты. Двенадцать сантиметров. Это будет незабываемо. – Она вертится на стуле рядом с Джейком. – Рейчел, ты обязана поехать с нами.

Я смотрю на них двоих.

– Не думаю, – говорю медленно. – У меня столько дел. – К тому же я начинаю чувствовать себя третьей лишней. Если Джейк и Аврора начнут встречаться, мне нужно будет с этим смириться.

* * *

После обеда у меня звонит телефон, это Фредерик.

– Мы должны погулять под снегом, – говорит он.

– Но я готовлюсь к экзаменам.

– Можешь поготовиться позже. Ты смотрела на улицу? Одевайся теплее, встретимся у статуи «Как-там-она-называется».

Когда я выхожу, он ждет меня. И это уже начинает казаться нормальным.

Странно.

И пока это наша самая красивая прогулка. Большие пушистые снежинки падают на мое новое пальто и на волосы Фредерика. Покрывают деревья и крыши.

– Что вы с Авророй планируете на эти выходные? – спрашивает он. – Или вы все время учитесь?

– Ну, сегодня она поехала кататься на лыжах.

– Но ты не поехала? – Он достает пару перчаток из кармана и надевает их.

– Я из Орландо, – напоминаю ему. – Я не умею.

– Ха, – говорит он, сгибаясь, чтобы загрести снега, и лепит снежок. – Но теперь ты живешь в Нью-Гэмпшире. Может, стоит научиться.

Качаю головой.

– У меня нет формы. К тому же я не хотела быть тем, кого они будут отскребать от горы весь день. – Выглядеть неловкой перед Авророй – это одно, но кататься на заднице перед Джейком – совсем другое.

– Нам придется над этим поработать, – говорит он. – Может, на рождественских праздниках. В любом случае я хотел поговорить с тобой о каникулах.

– Хорошо.

– Если ты не против, я сдамся матери и мы съездим в Канзас на Рождество.

– Я не против. А ты?

– Не скажу, что жду не дождусь. Я не особо люблю Рождество, даже когда никто не хочет меня убить. Последние несколько лет я делал все, чтобы быть в это время в туре.

Я смеюсь.

– Сколько усилий, только чтобы не пить эгг-ног с родителями.

Фредерик корчит гримасу.

– Эгг-ног не идет в сравнение с бокалом хорошего бренди. Напиток не должен быть густым.

– Может, Элис уже успокоилась.

– Она звонила?

– Пишет мне письма. В прошлом месяце прислала коробку печенья.

– Ты не поделилась?

– Тебя не было в городе. Мы с Авророй все съели.

Фредерик смахивает снег с волос.

– Через две с половиной недели у тебя каникулы. У меня концерт в Калифорнии на Новый год…

У меня екает сердце.

– …так что у тебя будет пара дней с Элис без меня.

– О, хорошо. – «Черт». Я всегда могу попросить его взять меня с собой в Калифорнию на репетицию, и он, возможно, согласится. С другой стороны, если бы он хотел, то позвал.

– Ты познакомишься со своим дедушкой. Он не такой впечатлительный, как Элис. Слава богу.

– Что мне им подарить? – спрашиваю я неожиданно.

– Не беспокойся об этом, – говорит он. – Им ничего не нужно.

– Будет Рождество. Я хочу привезти подарки.

– Ну… Мой отец любит алкогольные напитки, которые ты не можешь купить. И бейсбол. Мать же – находить во мне недостатки. Это тебе как-то поможет?

– Подарю ему бутылку виски в виде бейсбольной биты, а ей увеличительное стекло.

– Похоже, тебе не нужна моя помощь, – говорит он, сгребая снег с каменной стены. Делает снежок, а затем кидает его в соседнее дерево.

– Ты промахнулся, – замечаю я.

– Видишь? Вы с Элис подружитесь.

* * *

– Так что сегодня будет на рождественском ужине? – спрашивает Аврора в следующие выходные. Мы сидим на ДПО, трое в ряд, каждый с книгой, которые предполагалось читать.

Однако сегодня никто не учится.

– Ужин подают в семь, в Бартлби, – говорит Джейк. – Там будет весь выпускной класс. Большое представление, скульптура из мороженого и жареная свинья с яблоком во рту. Ты поняла. И мы должны украсть тарелки.

– Погоди, а что за история с тарелками? – Я оставляю попытки читать.

– Будет красивый фарфор с золотым гербом школы. Все их тырят.

– Минутку. – Я указываю на его футболку, на которой написано: «Ботаник √16ever» – Ты пойдешь в этом?

Джейк качает головой.

– О нет, – говорю я. – Чувствую приближение модного кризиса.

– Прости. Должен был предупредить, что все наряжаются.

– Дорогой Джейк, обычно ты такой предупредительный. – Аврора тоже захлопывает книгу. – Но некоторые события надо освещать особо. Пожалуйста, учти.

– Тебе придется сейчас уйти, – говорю я, поднимаясь. – Потому что мы собираемся примерить все, что у нас есть.