— Вряд ли.

— Пожалуй, что вы правы.

Они стояли на террасе, глядя на звезды. Потом отец Перегриндостал из кармана деньги и подал их хозяину магазина.

— Кстати, подберите-ка мне чемодан. А то мой старыйочень уж истрепался…

Сэм Паркхилл лихо махал метлой, выметая голубой марсианскийпесок.

— Вот и все! — сказал он. — Прошу, сэр,полюбуйтесь! — Он показал рукой. — Взгляните на вывеску «ГОРЯЧИЕСОСИСКИ СЭМА»! Красота — правда, Эльма?

— Правда, Сэм, — подтвердила его супруга.

— Во, куда я махнул! Увидели бы меня теперь ребята изЧетвертой экспедиции. Слава богу, свое дело завел, а они все еще солдатскуюлямку тянут. Мы будем тысячи загребать, Эльма, тысячи!

Жена смотрела на него и молчала.

— Куда девался капитан Уайлдер? — спросила онанаконец. — Твой начальник, который убил этого типа, ну, что задумал всехземлян перебить — как его фамилия?..

— Этого психа-то? Спендер. Чистоплюй проклятый. Да,насчет капитана Уайлдера… На Юпитер полетел, говорят. С повышением, таксказать. Сдается мне, Марс и ему тоже в голову ударил. Раздражительный больностал, не дай бог. Лет через двадцать вернется с Юпитера и Плутона, еслиповезет. Будет знать, как трепать языком. Вот так-то — он там от морозасдыхает, а я тут, смотри, что наворочал! Местечко-то какое!

Два заброшенных шоссе встречались здесь и вновь расходились,исчезая во мраке. У самого перекрестка Сэм Паркхилл воздвиг из вздувшегосязаклепками алюминия сооружение, залитое ослепительным белым светом и дрожащееот рева автомата-радиолы.

Он нагнулся, чтобы поправить окаймляющий дорожку бордюр избитого стекла. Стекло он выломал в старинных марсианских зданиях в горах.

— Лучшие горячие сосиски на двух планетах! Первыйторговец сосисками на Марсе! Лук, перец, горчица — все лучшего качества!Что-что, а растяпой меня не назовешь! Вот вам две магистрали, вон мертвыйгород, а вон там рудники. Грузовики из 101 Сеттльмента будут идти мимо насдвадцать четыре часа в сутки. Скажешь, плохое я место выбрал?

Жена разглядывала свои ногти.

— Ты думаешь, эти десять тысяч новых ракет с рабочимиприлетят на Марс? — сказала она наконец.

— Не пройдет и месяца, — уверенно ответилон. — Чего ты кривишься?

— Не очень-то я полагаюсь на эту публику, там, наЗемле, — ответила она. — Вот когда сама увижу десять тысяч ракет исто тысяч мексиканцев и китайцев, тогда и поверю.

— Покупателей, — он посмаковал это слово. —Сто тысяч голодных клиентов!

— Только бы не было атомной войны, — медленнопроизнесла жена, глядя на небо. — Эти атомные бомбы мне покою не дают. Ихуже столько накопилось на Земле, всякое может случиться.

Сэм только фыркнул в ответ и продолжал подметать. Уголкомглаза он уловил голубое мерцание. Что-то бесшумно парило в воздухе за его спиной.Он услышал голос жены:

— Сэм, тут к тебе приятель явился.

Сэм повернулся и увидел качающуюся на ветру маску.

— Опять пришел! — Сэм взял метлу наперевес.

Маска кивнула. Она была сделана из голубоватого стекла ивенчала тонкую шею, ниже которой развевалось одеяние из тончайшего желтогошелка. Из шелка торчали две серебряные руки, прозрачные, как сетка. На местерта у маски была узкая прорезь, из нее вырывались мелодичные звуки, а руки,маска, одежда то всплывали вверх, то опускались.

— Мистер Паркхилл, я опять пришел поговорить свами, — произнес голос из-под маски.

— Тебе же сказано, чтобы духу твоего здесь небыло! — гаркнул Сэм. — Убирайся, не то Болезнь напущу!

— У меня уже была Болезнь, — ответил голос. —Я один из немногих, кто выжил. Я очень долго болел.

— Убирайся в свои горы и сиди там, где тебе положено.Чего ты сюда ходишь, пристаешь ко мне. Ни с того ни с сего. Да еще по два разана день.

— Мы не причиним вам зла.

— Зато я вам причиню! — сказал Сэм, пятясь. —Я иностранцев не люблю. И марсиан не люблю. До сих пор ни одного не видел.Вообще чертовщина какая-то! Столько лет сидели где-то, прятались, и вдруг, натебе, я им понадобился. Оставьте меня в покое.

— У нас к вам важное дело, — сказала голубаямаска.

— Если это насчет участка, то он мой. Я построилсосисочную собственными руками.

— В известном смысле да, по поводу участка.

— Ну вот что, послушай-ка меня, — ответилСэм. — Я сам из Нью-Йорка. Это огромный город; там еще десять миллионовтаких, как я. А вас, марсиан, всего дюжина-другая осталась. Городов у вас нет,бродите по горам, ни властей, ни законов, и ты еще начинаешь мне про участоктолковать. Заруби себе на носу: старое должно уступать место новому. Лучшеразойдемся полюбовно. При мне пистолет, вот он. Нынче утром, как ты ушел, ясразу его достал и зарядил.

— Мы, марсиане — телепаты, — сказала бесстрастнаяголубая маска. — У нас есть связь с одним из ваших городов по ту сторонумертвого моря. Вы сегодня слушали радио?

— Мой приемник скис.

— Значит, вам ничего неизвестно. Очень важные новости.Это касается Земли.

Серебряная рука сделала движение, и в ней появиласьбронзовая трубка.

— Позвольте показать вам вот это.

— Пистолет! — вскричал Сэм Паркхилл.

Выхватив из кобуры свой пистолет, он открыл огонь потуманному силуэту, по одеждам, по голубой маске.

Маска на миг застыла в воздухе. Потом шелк зашуршал и мягко,складка за складкой, опал, будто крохотный цирковой шатер, у которого выбилистойки, серебряные руки тренькнули о мощеную дорожку, и маска накрылабезгласную маленькую кучку белых костей и ткани.

У Сэма перехватило дыхание.

Его жена, пошатываясь, стояла над останками марсианина.

— Это не оружие, — сказала она, нагибаясь иподнимая бронзовую трубку. — Это, видно, письмо. Он его хотел показатьтебе. Оно написано какой-то змеиной азбукой, видишь — все одни голубые змеи. Неумею читать эти знаки. А ты?

— Нет. Что в них проку-то было, в этих марсианскихпиктограммах? Брось ее! — Он воровато оглянулся по сторонам. — Ну,как другие еще нагрянут! Надо убрать его с глаз долой. Неси-ка лопату!

— Что ты собираешься делать?