Как ему это объяснить?

Как ему объяснить, что он станет для них настоящим, а не картинкой в газете, которая то ли правда, то ли нет. Красивой картинкой. Я знаю, что Энтони Уолтер умеет быть очаровательным, когда этого хочет. А он наверняка захочет! И потом, когда все закончится, это станет самым грандиозным из всех моих провалов. Очень мало кто, как тетя Агнес, подумает, что это миллионер оказался не достойным Оливии Трейт. Родители, братья, все остальные закатят глаза и тяжело вздохнут — опять. Опять разочарование. И наверняка потому, что кто-то не смог придержать характер! И этот кто-то — точно не промышленник из списка первых женихов страны.

Хватит того, что каждый считает необходимым проехаться по моим провалам в карьере и личной жизни — и при этом исключительно из лучших побуждений!

«Мы так волнуемся за тебя, Оливия!»

И поэтому считаем необходимым учить тебя, как тебе жить твою жизнь!

Я не нашла, как уместить все эти смутные ощущения во внятное объяснение. Разве он сможет понять?

— Они меня сожрут, — только и смогла выдавить я, сама понимая, насколько жалко это звучит.

Уолтер помолчал несколько секунд, задумчиво изучая мою мелко трясущуюся на холоде фигуру.

— Серьезно? Тебе не страшно вламываться на территорию моего завода, ставить мне ультиматумы и настраивать против себя цвет научного сообщества, но пары престарелых тетушек ты боишься до дрожи?

— Дрожь — от холода! — искренне возмутилась я. Уолтер закатил глаза, стянул с себя пальто и накинул мне на плечи, окутав остаточным теплом своего тела, мягкой тканью и запахом одеколона.

— Что за привычка выскакивать на улицу раздетой?

— Если бы ты не явился, я бы не выскакивала!

— Что возвращает нас к вопросу о престарелых тетушках.

— Там не только тетушки! Там родители, и братья, и все… — я задохнулась перечислением и устало потерла лоб. — Энтони, не надо. Пожалуйста… И в конце концов, у меня от тебя отпуск до субботы!

— Я здесь не по контракту, а по личному делу, — невозмутимо парировал промышленник. — Но ладно, если ты настаиваешь, то я не буду осчастливливать твоих родственником своим появлением. Поехали со мной?

— Что? — я уже начала выдыхать от облегчения, услышав про «не буду» и прозвучавший в след за этим вопрос застал меня врасплох. — Куда?

— Отсюда.

— Зачем?

Энтони пожал плечами.

— У меня здесь есть вилла. Там красиво. Но если, конечно, ты предпочитаешь остаться с тетушками…

Вот уж никогда бы не подумала, что мне придется выбирать из двух зол!

Родственники или Уолтер, Уолтер или родственники…

Поминки, где мне продолжат выковыривать мозг чайной ложечкой, или поездка на виллу миллионера, от которого непонятно чего ожидать?

Но как я объясню свое исчезновение?..

И когда в голове возник этот вопрос, я поняла, что выбор сделан. И сегодня вместо того, чтобы быть жалкой неудачницей, я предпочту быть желанным трофеем. За последние сутки я наелась с лихвой жалости и укоризны, мне хочется хоть чуточку восхищения тоже.

Я потянула с плеч мужское пальто.

— Хорошо, я только оденусь. Подожди меня в машине.

Энтони кивнул и принялся спускаться по ступенькам.

— И от входа отъедь подальше! — еще не хватало, чтобы кто-то увидел из окна, как я в эту машину сажусь!

Уолтер не обернулся, но даже по его затылку можно было прочитать все, что он думает о моей конспирации.

Нырнуть обратно в дом было страшно. Я живо вообразила, что там в коридоре уже выстроилась полукругом делегация из пресловутых тетушек во главе с матушкой, и она ласковым голосом, от которого по позвоночнику дрожь и хочется провалиться под землю, вопрошает: «А с кем это ты там разговаривала, Оливия?». Но, в кои-то веки, удача оказалась на моей стороне, и в коридоре никого не было. Мое исчезновение осталось незамеченным.

Я стащила с вешалки пальто и шарф, поколебалась несколько мгновений — предупреждать об уходе или нет?..

И, махнув рукой, выскочила на улицу.

Если предупреждать, то надо объяснять, а придумать внятного и не вызывающего вопросов объяснения тому, что я куда-то умчалась посреди поминок на неопределенный срок, я не смогла бы при всем желании. Вряд ли меня кто-то хватится до вечера, рассудят, что я спряталась от их мудрости, ибо дурочка, и в общем-то будут правы. А если и хватятся, то сами себе придумают объяснение, а я потом покиваю и признаю, да-да, дурочка, все как всегда!

Я практически запрыгнула в припаркованного в двух домах от моего «Ястреба», чувствуя себя так, будто совершаю побег из тюрьмы, не менее! Хотелось сделать заговорщическое лицо и бросить что-то вроде: «Гони!», но на это моего куража не хватило. И я только смущенно улыбнулась Энтони, снова решившему поиграть в водителя.

А тот подмигнул, и мобиль, взревев, рванул с места.

Море волновалось и порывалось выйти из себя, но галечный берег, привыкший за века к беспокойному нраву соседа, удерживал эти порывы, приговаривая успокаиающее "ш-ш-ш!", и море отступало — чтобы через мгновение снова плеснуть встревоженными волнами.

Вилла Энтони Уолтера — хрупкое на вид белоснежное здание, летом, наверняка, утопающее в зелени — примостилась на небольшом утесе прямо над побережьем. И, даже не предлагая мне зайти в дом, Уолтер сразу потащил меня в обход, а потом вниз по извилистым ступенькам, следующим за рельефом породы, на пляж.

Ветер мгновенно разлохматил мою прическу, на губах тут же стало солено от мелких брызг, а в груди — пьяно от этого неповторимого воздуха и необъятного простора.

Здесь правда было невероятно красиво. И — ни одной человеческой души.

Ну, не считая Уолтера. Но он привез меня сюда, так что я так и быть прощу ему его существование.

И теперь мы брели вдоль берега, галька шуршала под ногами, а белая пена норовила лизнуть ботинки, я щурилась от ветра и от внезапно выглянувшего солнца, куталась в шарф и чувствовала себя великолепно!

Уолтер прекрасно это понимал и лучился самодовольством. Но молчал, только косился на меня и ухмылялся в собственный шарф.

И глядя на него, я вдруг вспомнила Гиллема. И его угрозы.

Наверное, было бы разумно рассказать о них.

Не то, чтобы Гиллем мог навредить Уолтеру, но если он будет вставлять мне палки в колеса, это и Энтони коснется.

И в то же время не хотелось бы, чтобы это выглядело так, будто я действительно побежала ябедничать «любовнику». Что я ищу у него защиты.

— Что? — мужчина поймал мой взгляд и задал вопрос прежде, чем я успела определиться, хочу ли я все же говорить или нет.

Сказать «ничего» и отвести глаза — он решит, что я им любовалась!