Глядя на Хала, спокойно выкладывавшего планы риирцев, я мысленно пыталась разложить по полкам параграфы нового закона, принять правду жизни. Не получалось. Из тягостных дум меня выловил Хейго — обнял, прижав к себе спиной, заставив вздрогнуть от неожиданности, и прошелестел над ухом:

— Я уверен, что человечество ради выживания пошло бы на любые меры. Например, отдать каждого второго близнеца пришельцам. Лишь один из двадцати девяти королей уточнил условия передачи младенцев, остальные торопились подписать договор, чтобы мы спасли вас. Люди подписались кровью под условиями отдавать своих детей. Отдали часть земли. И теперь вынуждены будут давать нам клятву верности и неприкосновенности, чтобы взойти на трон. Они рискуют жизнями детей и целых династий за возможность жить самим. Так что не вам нас судить, родная!

Я промолчала, в глубине души согласившись с темными. А от протяжного шелестящего «родная» на сердце потеплело. Будто это слово действительно соответствует истине. Истинная правда!

Но внимала иномирцу моя душа, а вот разумом я не верила, сомневалась.

Кровь стучала у меня в висках, грудь болела оттого, что я боялась дышать в полную силу, глядя на словно подпирающие небо заснеженные горы, веками надежно защищавшие огромную долину от непогоды. С растущих на них деревьев не только листва облетела, даже хвоя осыпалась с некоторых не особо стойких. Некогда прекрасный дворцовый парк с вечнозелеными деревьями, взлелеянный не одним поколением моих предков, представлял собой печальное зрелище — выстроившиеся в строгом порядке стволы деревьев с голыми ветвями.

Прижавшись щекой к толстому шершавому стволу, я печально смотрела на сотни ищущих, бродивших между деревьев, и одновременно сочувствовала им, жалела. Сердце обливалась кровью, стоило вспомнить, как недавно упала, случайно зацепившись за торчавшую из-под снега корягу, оказавшуюся на самом деле не корягой, а человеческими заледеневшими конечностями. Потом еще раз, еще… Сколько же здесь полегло моего народа?!

Стремительно разворачивавшиеся события трехлетней давности, когда мы в панике бежали, а смерть ступала за нами по пятам, забирая одного за другим отца, Александру… и тех, кого я знала и любила, не позволили мне тогда увидеть картину катастрофы во всей чудовищности. Прочувствовать! Потом я замкнулась в своем горе, выживала и думала только о себе. А теперь, повзрослев и накопив житейский опыт, на все посмотрела другими глазами.

Но горевать и плакать было бы непозволительной роскошью. Вместо этого я дышала мелкими «глотками», опасаясь выдать свое присутствие. Ведь позади погибший, застывший город — столица уже фактически стертой с лица Эйра родины, тоже названный Цветаной. Пройти незамеченными к нашей цели удалось лишь чудом, вернее — благодаря темным! Чудом стало для меня не потерять рассудок среди сотен бродячих мертвецов.

— Оли, нам надо идти дальше. — Рядом с моими лыжами остановились другие, щеку согрело дыхание Хейго, выводя меня из оцепенения, напоминая, зачем я здесь.

В его голубых глазах отразились сочувствие и непоколебимая уверенность в себе.

— Да-да, сейчас, я только передохнуть… — шепнула в ответ. Осталось взять себя в руки и опять пробираться мимо живых мертвецов и бесчисленных монстров.

Закрыла глаза, клацнув заиндевевшими ресницами, словно так можно быстрее собраться с силами и наскрести храбрости. Хейго накрыл мое лицо удивительно горячими ладонями и осторожно отогрел веки, ласково прошелестев:

— Потерпи, осталось немного. Не бойся, моя Ягодка, я с тобой.

Несколько мгновений я благодарно смотрела на него, а потом поддалась порыву. Отпустила дерево и прижалась к этому невероятному, сильному, надежному мужчине. Уткнулась ему в грудь, вздохнула и тихонько, с надрывом поделилась:

— Мне страшно представить, что здесь будет твориться, если… когда снег растает. Столько погибших…

— Мы разберемся с ними позже! — бескомпромиссно ответил он, крепко сжимая меня в объятиях, а затем отстранил от себя и развернул в направлении дворца.

После нагнулся и коснулся моего лица губами, словно запасался живым теплом, как делал это последнее время. Только мне от его поцелуев холодно не было, ни капельки, наоборот — бросало в жар!

Вокруг тенями замерли, рассредоточились между деревьями, контролируя подходы к нам, остальные риирцы. По мере приближения к цели мы чаще и чаще вступали в крупные стычки с белыми, а теперь и вовсе подступы к дворцу усиленно охраняются ходячими голодными мертвяками и монстрами.

Я глубоко вдохнула обжигающе холодный воздух: слишком устала от гонки на лыжах, когда без конца приходилось то резко падать в снег, скрываясь от белых, то вставать и бежать сломя голову, зайцем петлять между зомби, препятствиями и тварями. Затем, перехватив поудобнее палки, оттолкнулась и заскользила по скрипучему снегу. Как ни странно, я приноровилась к лыжам-снегоступам и, на мой взгляд, неплохо справлялась с ходьбой на них.

В очередной раз быстро поменяла направление, объезжая розан. Слишком много тварей и мертвяков толклось около них, питаясь остатками магии погибших землян. От чего на душе становилось еще горше: сколько еще придется вынести миру из-за нелепой, но принесшей столько смертей ошибки моего родственника. Наверное, именно поэтому у меня открывалось второе и даже третье дыхание, несмотря на усталость, ломоту в натруженных мышцах и неотступный страх.

Стоило пройти два королевства, чтобы в полной мере прочувствовать последствия проникновения белых иномирцев в мир людей и простить всех за то, что происходило со мной последние три года. Мои беды — ничто, сущая ерунда по сравнению с тем, в кого превратили цветанцев, которые были живыми, а теперь, вот уже три года, служат белым стражами. Столько загубленных жизней, разрушенных семей и, как это ни печально и больно, — гниющих селений в будущем.

Завидев очередную группу ищущих, я мысленно взывала:

«Простите нас!»

Наконец, на фоне горы, в окружении елей в снежных шапках я увидела родные стены из бежево-серого вулканического камня. Мой Дом — замерший, замерзший, хмурый, неприкаянный — среди царства белого, в лучах закатного солнца, освещающего частично заметенные снегом черепичные крыши и башни со шпилями. Я замедлила ход, невольно останавливаясь и пораженно разглядывая флаг Цветаны, невероятным образом до сих пор оставшийся на самом высоком шпиле, застывший на морозе!

Глаза сразу защипало от слез, поэтому, тихонько шмыгнув носом, я заморгала, чтобы не проронить ни капли. И так слишком много сил темные прикладывают для нашей защиты, скрывая тепло и продвижение по вражеской территории — темный защитный туман висит перед глазами. Зарывшись носом в мех, я глубоко вздохнула и заскользила вниз по склону небольшого холма, скатываясь в лощину. Я знаю эти места как свои пять пальцев, кажется, и с закрытыми глазами смогла бы провести спутников к дворцу.

Осталось пройти совсем чуть-чуть, но прямо перед нами закружились ненавистные снежные вихри — предвестники белой гибели. Один, два… пять… десять… вихри продолжали и продолжали возникать… Поставив лыжи на ребро, я успела резко затормозить, развернувшись боком. И тут же Хейго, на корпус обогнав меня, замер, спиной закрывая от грядущей опасности.