Сержант переключил подсветку лобового стекла в инфракрасный режим и увеличил изображение. Мост остался позади, и теперь на зеленоватом экране мелькали деревья и редкие виллы. В гавани сонно покачивались яхты и катера.

— Вот этот дом, — Тауберг подался вперед и ткнул пальцем в стекло, — садитесь за деревьями, чтобы нас не засекли.

Пилот был знатоком своего дела — турбины смолкли, и глайдер вошел в крутое пике. Сержант выхватил машину над самыми деревьями и мягко притер к земле. Тауберг еще раз попытался связаться с командиром группы наблюдения Аароном Сильвестри. И вновь никто не отозвался.

Выскочив из машины, он уточнил по коммуникатору места дислокации своих людей и осторожно двинулся через кленовую рощицу. Сержант сменил фуражку на каску, опустил ночной фильтр и последовал за ним.

Трое из группы наблюдения лежали в подлеске, и Тауберг наткнулся на них почти сразу за деревьями. Штативы с акустическими датчиками валялись тут же, изломанные и покореженные. Тауберг, поочередно обходя неподвижные тела, проверил пульс у каждого.

— Живы? — выдохнул подошедший сержант.

— Двое живы, — процедил Тауберг и, уже не таясь, побежал к группе, которая вела наблюдение со стороны залива.

Аарон Сильвестри тихо стонал, скорчившись на земле. Двое лежали неподвижно. Пока Тауберг пытался привести Сильвестри в чувство, сержант быстро обследовал тела.

— Два трупа, — сказал он, нервно озираясь и доставая из кобуры полицейский парализатор. — Сколько у вас было людей?

— Восемь, — ответил Тауберг, — двое за домом.

Оставив Сильвестри, они обошли дом Ингрид Мартенс. Тауберг проломился сквозь кусты. Здесь, судя по следам, его люди попытались оказать сопротивление. Один из наблюдавших за домом еще подавал признаки жизни.

— Я вызываю Пакстона и дежурную группу, — заявил сержант.

— Можете не торопиться, здесь мы уже никого не найдем, — мрачно сказал Тауберг.

— Это неважно, — сержант снял каску и вытер мокрый лоб, — по закону необходимо провести расследование. Кроме того, пострадавшие нуждаются в медицинской помощи. А тела нужно доставить в морг, провести вскрытие и только после этого…

— Зачем проводить вскрытие? Разве так непонятно, что они убиты?

— Закон есть закон, — отрезал сержант и полез через кусты, направляясь к глайдеру.

Тауберг тенью настиг его, схватив за плечо, развернул к себе лицом, и резко ударил открытой ладонью снизу вверх в основание носа. Звонко лопнули хрящи, голова сержанта дернулась назад, глаза закатились, он опустился на колени и медленно повалился на траву. Тауберг на несколько секунд прижал пальцы к его шее под скулой, затем вытер ладонь о траву и пошел к дому, на ходу набирая номер на коммуникаторе.

— Внимание, здесь Тауберг. Вызов для Спенсера Бриджеса, связь через сателлит.

Он успел дойти до крыльца, когда раздался недовольный голос президента «Биотехнолоджи инкорпорейтед»:

— Бриджес. Что у вас, Стефан?

— Проблемы, сэр. Мартенс и Седов ушли. Кажется, с ними был Делануа. Группа наблюдения уничтожена: три трупа и пять человек выведены из строя. Мне пришлось э-э… нейтрализовать местного полицейского.

— Тауберг, вы в своем уме? — после долгого молчания спросил Бриджес.

— Сэр, трое погибших — клоны. При вскрытии их тела идентифицируют мгновенно, а нам это совершенно ни к чему. Мне необходима помощь с орбиты — нужен посадочный модуль, все остальное я беру на себя.

Бриджес не стал бы президентом «Биотеха», если бы не умел принимать мгновенные решения.

— Я отдам распоряжение переключить канал связи со «Спейслабом» на вас, — сказал он. — Это все?

— Да, сэр.

— У меня для вас тоже не слишком приятное известие. Мендоза исследовал компьютер в кабинете Мартенс на Илиане. Похоже, эта сучка успела активировать анимата.

Тауберг присвистнул.

— И что теперь? Какой реакции следует ожидать от курьера?

— Совершенно не представляю, — признался Бриджес. — Завтра я жду вас у себя.

Он отключился, а Тауберг с ненавистью посмотрел на дверь в дом доктора Мартенс, прошел по дорожке к обрыву и связался с капитаном спутника-лаборатории Збигневом Ковальски.

За пятнадцать минут он успел обследовать первый этаж и подвал. Следов бегства — разбросанных в спешке вещей, перевернутых стульев, не было. Казалось, люди просто вышли на прогулку и скоро вернутся, лягут в постель и спокойно заснут, надышавшись морским воздухом.

Встретив посадочный модуль, Тауберг вместе с двумя молчаливыми пилотами погрузил трупы. Модуль окутался подавляющей электромагнитные импульсы завесой и беззвучно ушел в небо. Дождавшись, пока его черный корпус растворится среди звезд, Тауберг, на ходу обдумывая сообщение для Пакстона, вернулся к глайдеру.

Круизный глайдер задрал нос, перемахнул вставший перед ним стеной скалистый берег и Делануа облегченно вздохнул.

— Сейчас начнутся Корнуэльские горы. Они невысокие, но мы пойдем ниже вершин. Главное — чтобы нас над морем не засекли.

За час глайдер пересек Шотландию почти точно с севера на юг, свалился в Ирландское море у залива Салуэй-Ферт, промчался над морем, почти касаясь фюзеляжем волн, и теперь через Уэльс и западную Англию рвался к Ла-Маншу.

— Бристольский залив узкий, проскочим в минуту, — бормотал Делануа, — А над Ла-Маншем не засекут — движение там слишком интенсивное, — как и все французы, он называл пролив Ла-Маншем, в то время, как англичане, несмотря на интеграцию в Лигу Объединившихся Наций, упорно называли его Английским каналом, будто на другом берегу все еще жили исконные враги.

Сергей, сидящий на заднем сиденье, вперился тяжелым взглядом в затылок Делануа, заросший седым ежиком волос. Несколько минут назад он едва сдержался, чтобы не ударить в этот затылок так, чтобы француз вырубился хотя бы на несколько секунд. Этого времени хватило бы — глайдер нырнул бы в море, и все проблемы решились сами собой. Седов не знал, что его остановило, вернее, по своей воле он не стал этого делать, или ему все-таки навязали решение не трогать Делануа. Навязал тот, чей голос он услышал в своем мозгу, находясь в подвале с Ингрид Мартенс и отставным агентом СБ. Седов вспомнил свою панику, свой страх, свое бессилие, едва слышно застонал и привалился головой к холодному стеклу. С переднего сиденья обернулась Ингрид.

— Тебе плохо?

— Оставь меня в покое, — процедил Седов.

Ингрид хотела что-то сказать, но лишь покачала головой и отвернулась.

Он даже не смог нажать на спуск, чтобы прожечь в собственной голове аккуратную дыру — рука онемела и бластер выпал из помертвевших пальцев. Дальше было несколько минут, которые он не смог восстановить в памяти. Он очнулся, сидя на полу, головой на коленях Ингрид, а Делануа осторожно вливал в него можжевеловую водку. Кажется, Седов ругался, пытался выбраться из подвала, но потом вдруг успокоился. Это было странное спокойствие — Седов все равно ощущал панику, но теперь он будто находился под наркозом. Как неизлечимо больной, страдающий от жестоких болей, которому вкатили наркотик. Он ощущает, что боль не ушла, а лишь притаилась на время, что она здесь, рядом, но теперь ею можно пренебречь и хоть на время расслабиться.