Не буду утомлять вас рассказами о том, что было дальше, когда я пытался продать «Глаз слона». Среди трех главных мафиозных группировок едва не началась война за камень, прямо как в России. Я сейчас перед вами, живой, и деньги за продажу все-таки достались мне. Это потому, что мой уровень тоже довольно высок. – Он с ухмылкой посмотрел на Огневского. – Хинхоя и Эя я тоже не обидел, как и настоятеля. Конечно, дал им лишь небольшую часть. Но ведь вся работа и весь риск были мои…

Какое-то время Огневский обдумывал услышанное, пока Лангдуан потягивал виски.

– Это не объясняет, почему вы хотели меня убить, – сухо сказал Андрей. – И при чем тут вообще Шестов?

– Как при чем? – возмутился Савил. – Вы бы видели, как он себя вел, когда пришел ко мне. Вы «страшный русский»? Вовсе нет! – бросил он Огневскому. – Куда вам до Шестова!

Андрею второй раз за день сказали, что он «не страшный». Было даже немного обидно.

– Этот Шестов явился сюда. Сказал, что ищет камень и знает, что я с ним как-то связан. Но похоже, что ничего конкретного у него не было. Проклятый фаранг угрожал мне! Он вел себя очень похоже на Гочу… Я, конечно, уже не жалкий мальчишка-монах, но так и Шестов не кто попало, у него огромный ресурс. Я человек не пугливый, как вы могли заметить, но после его визита я расчехлил все стволы, что были в моем распоряжении.

– И подключили паттайских бандитов, с которыми так и не порвали связей? – спросил Огневский.

Лангдуан поморщился и не стал отвечать.

– Что вы с ним сделали? – спросил Андрей. – Убили? Труп уже на дне залива?

– Нет, – зло ответил Лангдуан. – До вас, мой дорогой друг, я вообще ни разу не отдавал приказа на устранение. Хотя очень хотелось – Шестов грозился уничтожить меня и мой бизнес. Но тогда я сдержался, все-таки у него на меня ничего серьезного не было, больше пустые угрозы. Но я мобилизовал все свои ресурсы и вот сижу тут, как в осажденной крепости, никого не принимаю. А потом появились вы, да еще и при поддержке властей. Когда мне доложили, что вы отправились на остров, вот тогда я запаниковал…

– И приказали меня убрать? – продолжил за него Андрей.

– Я этого не говорил, – вызывающе невинным тоном ответил Савил.

– Вы сказали, что «до меня» не отдавали приказов убить.

– И до не отдавал, и после, – пожал плечами собеседник, глаза его злобно сверкнули.

– Бывают не только «страшные русские», – мрачно сказал Огневский, – среди тайцев тоже есть очень «страшные». Посмотрите в зеркало.

– Послушайте, господин страшный следователь, у вас есть еще вопросы? – отмахнулся Савил. – Я уже очень помог следствию, все рассказал, что знаю. Да, вскрылась неприятная история, отвечу перед законом. Но повесить на меня убийство или похищение у вас не выйдет! Надежных улик и показаний против меня нет и не будет. Не пора ли вам домой? Лучше всего обратно в Россию.

– Что вы еще можете сказать о Шестове? – ледяным тоном спросил Андрей.

– Да ничего… Злой, крикливый, руками махал.

«Да, – подумал Андрей невесело, – вполне похоже на нашего великолепного психопата».

– Еще, – вспомнил Савил, – он то и дело чесал голову под волосами. По науке о переговорах это признак неуверенности, но он ей совсем не страдал, скорее уж наоборот. Говорил так, будто считает себя властелином мира. Что еще… Очень внимательные глаза. Несмотря на все его крики, взгляд был очень спокойный, даже немного отстраненный. Я еще невольно сравнил и подумал: «Какие разные взгляды у тайцев и фарангов, совсем другое выражение, даже когда цвет глаз одинаковый».

– Одинаковый? – удивился Андрей.

– Ну да, у него был нормальный цвет глаз, как у тайца. Темно-карий, скорее даже черный…

– У Шестова зеленые глаза! – воскликнул Огневский. – Ну-ка, опишите подробнее его лицо.

Лангдуан рассеянно вспоминал черты – большая голова, широкий подбородок, покатый лоб, мускулистая шея, – а Андрей только крепче сжимал кулаки. Про чесание головы тоже стало понятно – парик, для привыкшего к стрижке под ноль очень неудобно.

«Питерс»!

Сегодня особенный день. Страшный, болезненный, невыносимый.

Палец дрожал над клавишей мыши, наконец, Грищ стиснул зубы, зажмурился и нажал – денежный перевод был отправлен.

Грищу и раньше приходилось ослаблять свою оборону, тот денежный барьер, который отделяет его от кошмара, от возвращения в Россию, мечтающую засосать его обратно в свое бездонное брюхо. Каждый раз это стоило огромных усилий, а потом многих дней тяжелой борьбы с сомнением и страхом.

Но сегодня было хуже, чем когда-либо, – так много денег он никогда раньше не тратил. А ведь и по-другому нельзя, проект безумно дорогой, но необходимый. Да и если получится, все затраты окупятся многократно.

А если даже б и не окупилось, все равно по-другому нельзя. Да потому что устал быть только жертвой, только получать оплеухи, пора, как в «Мстителях», взять и отомстить, ударить в ответ.

Но от таких мыслей не становилось легче. Наоборот, давило чувство безысходности, он начинал винить себя за дурость, за то, что сам роет себе могилу.

Нет, бывали редкие моменты, когда он входил в кураж, чувствовал уверенность, собственную немалую силу. Когда весь мир, сверкая, лежал у его ног. Но подобные мгновения были так редки… Наверно, ради них он все это и затевал, чтобы хоть раз еще ощутить себя на высоте.

Но в обычные, постылые дни этого куража не было и в помине, а вокруг лишь теснее сдвигались черные, грязные, ледяные стены.

Cдуру не закрыл сразу окно браузера, посмотрел на уменьшившийся остаток по счету. Все тело свело морозной судорогой, он чувствовал прямо здесь, за спиной, бездонную холодную пропасть, на дне которой во тьме блестели хитрые, беспощадные глаза Путина… «Никуда ты не убежишь, сынок».

И вдруг – что-то мягкое, теплое коснулось его затылка.

– Ну хватит, – прозвучал над ухом голос с немецким акцентом, – ты себя заморишь этим компьютером. Третий час сидишь не шевелясь…

Он по старинке дернулся от чужого прикосновения, но не так сильно, как было раньше.

– Вставай, вставай. – Хайди стала, хихикая, выталкивать его из кресла. – Пойдем перекусим где-нибудь.

Несмотря на худобу, аппетит у девушки всегда был отменный.

Чудес, конечно, не бывает, но гляди-ка – они теперь почти все время проводили вдвоем.

Работа в немецкой конторе у Хайди была не пыльная, свободных часов хватало. Даже когда Грищ занимался делами, она обычно была с ним в комнате, сидела на диване, болтала или что-то смотрела на планшете. Странно, это даже не отвлекало его от дел, хотя забот было полно, особенно по делу Огневского, да и к поездке на Филиппины нужно много всего подготовить.