Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что с ним? Где он был? — потребовала я ответов у Айвариса.
Тот приехал вместе с Вермундом, а на коне Кристера, помимо того самого, сидела Зарина со связанными впереди руками и с кляпом во рту. Я уже было подумала, что это она подралась с Мортеном, как Айварис ответил:
— Своевольничал.
— Толком-то объясни, — призвал его Бранд.
Старший принц спрыгнул на землю. Взял ковш с водой, поднесенный Хельвардом Финном, осушил его и выдохнул.
— Мортен назначил встречу с этой, — он кивнул на Зарину.
— Чтобы предложить дельтаплан? — спросила я.
— Чтобы взять ее в заложницы, — недовольно фыркнул Кристер, помогая Зарине слезть с лошади.
— Не вздумай развязывать ей руки, — велел ему Айварис.
— Она ни разу не сопротивлялась, — напомнил тот сквозь зубы. Его положение Зарины явно не радовало.
— По Мору видно, как она не сопротивлялась, — хмыкнул Бранд.
— Это сделала не она, — ответил Кристер. — А я.
— О духи Багровой Ночи! Что там произошло?! — всплеснула я руками, не заметив, что уже стала ругаться на диалекте Подлунного мира.
— Заприте ее! — отдал распоряжение Айварис Вермунду и Хельварду Финну. — А ты, — обратился к Кристеру, — можешь проследить. Вижу же, что хочешь. — Как только они увели Зарину, Айварис вкратце рассказал: — Мы нашли их, когда Мортен уже вел Зарину к замку. Дельтаплан был всего лишь средством. Ему надо было привлечь ее внимание, чтобы захватить. Он уверен, что Рах-Сеим оставит тебя в покое, если пригрозить ему убийством любимой дочери.
— Это сработает?
— Не знаю. Проблема в том, что Зарина не сопротивлялась. Ей ничего не мешало обратиться в волчицу и перебить нас. Но она даже не попыталась.
— А из-за чего Мор с Крисом подрались? — спросил Бранд.
— Из-за Зарины. Кристер взбесился, когда увидел ее связанную. Может, сжалился. Может, рассердился, что все пошло не по его плану, — в голосе Айвариса послышалась легкая озадаченность. — Во всяком случае, у нас есть преимущество. Зарина ценнее дельтаплана. Но есть и угроза. Во-первых, теперь Рах-Сеим точно нагрянет к воротам замка. Во-вторых, в случае чего у Мортена рука не поднимется прикончить ее.
— У меня поднимется, — вдруг сказал Бранд. — Ты знаешь, я ее всегда недолюбливал. Можешь быть спокоен. С такой заложницей мы переживем эту ночь.
— Ты еще слаб, а Мортен не в себе. Сегодня я решил не прятаться в подземелье.
Я выпучила глаза. Айварис знал, чем грозила ему свобода в ночи, но принял решение остаться защищать братьев. Неприятности у которых появились из-за меня.
— Я не слаба, — вмешалась я в разговор.
Айварис усмехнулся. На убийцу я не тянула даже внешне.
— Втроем-то мы справимся, — с улыбкой поддержал меня Бранд.
— Рах-Сеим не должен узнать, что с вас снято проклятие, — настаивал Айварис.
— Но рано или поздно он узнает. Вар, не рискуй. Ты не ответственен за всех нас. Мы уже давно не мальчишки. Доверься нам. Мы решим вопрос с Рах-Сеимом.
Бранд наверняка, как и я, не был уверен, что мы переживем Багровую Ночь. Мы всего-навсего не хотели, чтобы Айварис подвергал себя опасности. У него еще представится возможность костью в горле встать у Рах-Сеима, когда он полюбит. А сегодня это была наша война.
Айварис посмотрел на горизонт, окрашивающийся в слабый алый, поджал губы и задумался. День клонился к ночи. Ему надо было решать здесь и сейчас. Как только Хельвард Финн запрет подземелье, никто из братьев-оборотней не защитит Бранда и Мортена. Они останутся один на один с целой стаей.
— Янесса, знай, что я благодарен тебе за все, что ты для нас сделала, — произнес он, пожал руку Бранду и отправился в заточение.
Только в тот момент я поняла, что для нас начиналась самая длинная ночь в жизни.
Глава 31. Пленница
Луна заняла едва ли не половину неба. Кроваво-красный диск, сияющий всеми оттенками алого и затмевающий даже самые крупные звезды. Казалось, что небо полыхало. Мир вдруг затих. Ни писка мелких грызунов, ни шелеста листочков, ни стрекота насекомых. Бутоны цветов не просто закрылись, а спрятались под листвой. Было слышно, лишь как журчит река и как подвывают волки, радуясь своему великому празднику.
Хельвард Финн долго читал невнятные молитвы, стоя на коленях перед закатом. Просил духов Багровой Ночи защитить невинных, воздать каждому грешнику по справедливости, благословить преданных. А я могла только теряться в догадках, к кому из этих категорий отнести себя.
Мы вчетвером заперлись в барбакане. Тут же в клетке, где еще недавно томился Бранд, сидела Зарина. Вела она себя спокойно: не кричала, не шумела, не угрожала. Напоминала тень. И такое покорное поведение нервировало нас сильнее чем, если бы она металась по клетке, обращалась, кидалась на решетку и грозилась всех нас порвать на кусочки.
— Она с самого начала такая? — поинтересовался Бранд у Мортена.
Тот, прикладывая к скуле замороженную рыбешку, завернутую в полотенце, молча кивнул.
— Пойдем поможем Хельварду зажечь факелы, — позвал его Бранд, указывая на дверь.
Я поняла, что он хотел обсудить с Мортеном что-то еще. Наверняка меня. Мортен тоже это понял, поэтому пошел безоговорочно.
— Не подходи близко к клетке, — наказал мне Бранд. — И не слушай ее.
Он недоверчиво покосился на погруженную в полумрак дочь Альфы, легонько поцеловал меня в висок и вышел.
Я опустилась на скамейку, установленную здесь Хельвардом Финном, и устремила взгляд в стену, где причудливыми тенями танцевали трещащие огни.
— А ты влипла, — холодно усмехнулась Зарина.
Я попыталась ее проигнорировать, не поддаваться провокациям, но она продолжила:
— Влюбила в себя двоих, сняла с них проклятие, сама по уши влюбилась. Как разорвешься-то? Или сразу с двумя будешь?
— Тебе-то какое дело? — фыркнула я, посмотрев на нее исподлобья.
К клетке подходить не собиралась. Всерьез ее усмешки тоже не воспринимала. Однако не удержалась. Она задела за живое. Я и так была на надрыве, еще она тут со своими язвительными вопросами.
— Да мне без разницы, как ты выпутаешься. Удавишься — не всплакну.
— Тогда что ты здесь делаешь? Зачем
