– И когда же это случится? – ненавязчиво поинтересовалась я как бы между прочим.

– Завтра! После полудня! – наперебой заговорили родственницы, не скрывая алчного блеска в глазах. – Сначала зазвенит колокол, предупреждающий о даханни, и эрранская гвардия очистит улицы от лишних глаз. Потом подадут роскошный паланкин, приличествующий твоему положению, и ты отправишься к месту встречи в сопровождении сотни лучших воинов Саммельхора! А там… Ах, этот Маллокен хоть и стар, но знает, чем удивить! Никто не верил, что он сможет исполнить свой Обет, ведь еще никому не удавалось взять в плен Эйдена Даннахана! А он смог! За три дня! Сделал то, что не смог весь имперский флот!

Я кивала, как заведенная, улыбалась так, что сводило скулы, а у самой внутри все сжималось от плохого предчувствия. Понятное дело, что все это спектакль, разыгранный Эйденом – и Обет, и пленение и даже позорное шествие в цепях… вот только чем он закончится? Мертвой головой в пыли у моих ног? И чья это будет голова?

Представив, сколько воинов и стражи будет присутствовать на предполагаемой казни, сколько любопытных зевак, во мне шевельнулся червячок сомнения. А получится ли у Эйдена выполнить задуманное? И от этих мыслей я буквально похолодела.

– Аментис, с тобой все хорошо? – сладко пропела Иэлениль, сидевшая, по обычаю, во главе стола. Мое место, как наследницы, было по правую руку от нее, и каждый раз, когда обстоятельства сводили нас за одним столом, я чувствовала на себе ее цепкий, изучающий взгляд. – Что-то ты резко побледнела, деточка…

Я выдавила из себя легкомысленную улыбку:

– Все хорошо, чувствую себя отлично.

– Прекрасно, – она окинула меня удовлетворенным взглядом, – я взяла на себя смелость распорядиться насчет нового наряда для тебя. Завтра его доставят. Наследница Асторгрейна должна выглядеть выше всяких похвал, когда появится перед лицом будущих подданных.

Я покорно кивнула, опуская взгляд.

– И еще, – добавила она, – я считаю, что твои юмати ни на что не способны. Их необходимо заменить на более опытную и квалифицированную охрану.

Я моментально вскинулась, чувствуя, как внутри зарождается панический ужас. Иэлениль сверила меня изучающим взглядом и с абсолютным спокойствием накручивала на вилку листья салата.

– Ты что-то имеешь против? – приподняла она одну бровь.

– Да. Я не желаю разрывать контракт с ними…

– Они не смогли защитить тебя, когда мои гвардейцы напали, – старшая даханни с насмешливой улыбкой констатировала бесспорный факт.

– Потому что это нападение было сделано исподтишка! Гвардейцев было намного больше и вы сами знаете, что у пяти юмати не было ни малейшего шанса, против такого количества эрранов!

– Неважно. Твои охранницы не смогли предугадать столкновение. Они же эмпаты, а засаду не почувствовали. Не уловили ни одной чужой эманации, когда вели тебя коридорами Саммельхора. А знаешь почему? – она отправила в рот очередной кусок бифштекса, нарочито медленно прожевала, сделала глоток вина, поставила бокал на место и, наклонившись в мою сторону, с нескрываемым превосходством произнесла:

– Потому что глупые маленькие юмати слишком доверяют друг другу, слишком верят в женскую солидарность и круговую поруку. В каком-то смысле, это их сила, не спорю, но в любой цепи есть слабое звено, а еще… у каждого, даже самого преданного слуги, есть своя цена – помни об этом, деточка.

Эти слова не шли у меня из головы до самого конца ужина, и много позже, идя в свои покои в сопровождении охранниц, я то и дело украдкой разглядывала их, пытаясь понять, кто же из них предатель?

Сурово хмурящаяся Даная? Эльма, с усердием сжимающая эфес своей сабли? Илия, всегда стоящая за моей спиной? Ринея или Ами, охраняющие меня с боков? Кто из них оказался тем "слабым звеном", о котором упомянула Иэлениль? Или это ее очередная уловка? Может и нет никакого предателя, а просто старшая даханни хочет избавиться от моих верных юмати, чтобы уже никто не мог ей помешать манипулировать мною?

В спальне меня освободили от одежды, и я со вздохом блаженства шагнула в ванную, уже наполненную ароматной водой. Как всегда, две юмати остались меня сторожить. После того случая, когда я едва не утонула во время медитации, меня больше не оставляли одну даже здесь.

– Где Рейла? – поинтересовалась я. Вообще-то, в свободное от службы время, охранницы отдыхали в своей комнате, расположенной прямо по соседству с моим кабинетом, и эти два помещения соединяла общая дверь. Но кто знает, где еще может проводить свой досуг молодая женщина?

– Она ушла в город, эйрина, – ответила одна из юмати, – сказала, что к ночи будет.

– Ушла? – меня тут же охватило подозрение, что это неспроста, но я прежде и не интересовалась личной жизнью своих охранниц, а вдруг это обычная практика, выходить за стены Саммельхора в свободное время? – И часто вы так уходите?

– Нет, эйрина. У нас есть право на отдых по своему усмотрению, но в Лиссавии ни у кого из нас нет знакомых, чтобы ходить в гости, а все необходимое нам предоставляет Саммельхор.

– А Рейла? Часто отлучается?

– Иногда, эйрина.

– И вы, конечно, не знаете куда и зачем? – я несколько секунд изучала их серьезные лица. Да нет, не похоже что они врут или что-то скрывают от меня. – А кто еще отлучается?

– Один раз Даная. Но она очень быстро вернулась.

– Давно это было?

Они переглянулись, будто ища поддержки друг у друга, и одна из них сказала:

– Перед визитом императора.

У меня внутри все похолодело. Перед визитом императора? В тот день, когда Иэлениль сломала мою защиту и сделала меня своим послушным донором, а хорошо обученные охранницы не учуяли сидящих в засаде гвардейцев?

Не сдержавшись, я застонала. Мне не хотелось верить, что Даная – предатель, но все указывало именно на нее.

– А Рейла? – закинула я еще одну удочку, слабо надеясь на положительный ответ. – Она в тот день уходила?

– Да, эйрина. Отсутствовала где-то с час. Но за это время до города не добраться, скорее, она ходила в казармы, к нашим.

Обе юмати забавно порозовели. Я пару секунд непонимающе смотрела на них, а потом и сама вспыхнула, как рак. Поняла, к кому и зачем могла ходить Рейла в казармы. Но это ничуть не успокоило моих сомнений. Теперь я готова была подозревать всех и каждого. Слова Иэлениль заронили в мою душу зерна недоверия, и я уже не знала, кто здесь друг, кто здесь враг.

Быстренько ополоснувшись, я позволила охранницам закутать меня в огромное полотенце, больше напоминающее размерами простынь, всунула ноги в уютные меховые туфли и прошлепала в спальню. У окон и дверей, как всегда, темнели вооруженные фигуры, в кресле у кровати сидела Даная, и именно на нее упал мой взгляд, полный тревоги, которую я не могла скрыть.