Я застыла посреди комнаты, напряженно размышляя. Что-то витало рядом со мной, какая-то мысль лежала прямо на поверхности, но я никак не могла ухватить ее за хвост.

Мой взгляд бездумно скользил по комнате, ощупывая попадающиеся на пути предметы, но ни один из них не давал мне зацепки, пока… мне на глаза не попался графин с водой.

И тут меня осенило.

– Вода! – выдохнула я, стискивая руки. – Это была вода, которую вы пили. Наверняка, и в пище, и в питье было что-то, что подавило ваши способности эмпаты. Я в этом просто уверена!

– Ты думаешь… – теперь и Даная поднялась на ноги, рассеянно потирая отполированный до блеска эфес своей сабли, – что старшая даханни приложила к этому свою руку?

– Уверена. – Я даже кивнула, подтверждая свои слова. – Но вот чего я не пойму, так это, что мне делать дальше? Она что-то сделала со мной в тот вечер, пробила мою защиту и теперь я не могу сопротивляться ее давлению. Иэлениль просто использует меня, а я иду к ней, как бычок на заклание, и ничего не могу сделать! Это отвратительное чувство…

– Мы не можем ей помешать, – Даная опустила голову, признавая свое бессилие, – никто не может, только ты сама… когда пройдешь адаптацию и займешь ее место. До Аукциона осталось не так уж много дней, первые претенденты уже возвращаются. Я слышала, завтра тебя повезут в Лиссавию, принимать подношение от эйра Маллокена…

– Но тебя не будет, завтра в караул заступит Рейла.

– Возьмите и нас, не отказывайтесь, у меня очень плохое предчувствие…

Я наконец-то сбросила полотенце и влезла в сорочку из гладкого розового шелка. Волосы казались уже достаточно сухими для того, чтобы их можно было спокойно расчесать. С тех пор, как Иэлениль начала пить мои силы, волосы почему-то утратили не только прежнюю жесткость, но и перестали виться мелким бесом. Теперь они просто лежали на плечах пушистой волной.

Я уставилась на себя в зеркало, разглядывая собственное лицо, пока одна из юмати расчесывала мои волосы. Кожа, прежде достаточно смуглая, теперь поражала первозданной белизной, черты заострились, обозначились скулы, а сияние, изредка пробегавшее по моему телу, утратило свои золотые искры. Исчезла не только ментальная связь с Эйденом, исчезли все признаки моей шайенской крови. И теперь я понимала, что это сделала Иэлениль, в тот вечер, когда предстояла встреча с императором. Наверняка, таким образом она хотела скрыть мою нечистокровность.

Ну а как же иначе! Сокровище Асторгрейна должно быть безупречно, особенно, учитывая руки, в которые его отдают. Разве захотел бы великий император Амидарейна в невестки ту, в ком течет нечистая кровь? Порченную, как они тут говорят. Может быть, какой-нибудь мелкий эрзун и согласился бы на такой шанс заиметь жену, пусть и полукровку – но рожденная ею дочь не станет от этого менее ценной.

А вот императорскому дому есть из чего выбирать. И Иэлениль сделала все, для того, чтобы не упустить такого перспективного жениха.

На следующий день тихое болото под названием Саммельхор было взбудоражено известием о том, что в порту Лиссавии пришвартовался корабль, на борту которого, в железной клетке, находится враг Империи номер один – Эйден Даннахан. Никто до последнего не верил, что эйр Маллокен сможет выполнить свой Обет и пленить этого неуловимого пирата.

Саммельхор гудел, как взбудораженный улей, обсуждая эту новость. Даханни обсасывали последние сплетни, строили предположения, закатывали глаза от восторга, при мысли о предстоящем подношении.

Не успела я позавтракать, как в мои покои заявилась Иэлениль собственной персоной, в сопровождении собственного цирюльника, эйры Эсерсион и ее неизменных помощниц. Предстояла очередная экзекуция по примерке наряда.

На этот раз платье превзошло своею роскошью даже то, что я надевала на ужин с императором. Вернее, это было даже не одно платье, а целый ансамбль.

Сначала на меня одели короткую батистовую рубашку, едва прикрывающую мои бедра, и густо накрахмаленную нижнюю юбку из тафты. Затем, помощницы модистки помогли мне влезть в небесно-голубое атласное платье, чьи пышные рукава имели длинные разрезы до самых плеч и крепились на руках с помощью крошечных бантиков, усыпанных бриллиантовой пылью. Между этих бантиков кокетливо выглядывал тонкий батист нижней рубашки.

Поверх платья полагался корсаж из плотного темно-синего бархата, украшенный золотым галуном на манер мужских мундиров. Ну и последний штрих – воздушная шемизетка из роскошного кружева, похожая на те, что надевали все даханни поверх платьев, отправляясь в гости и на балы. Как сказала эйра Эсерсион, эта деталь туалета только недавно вошла в моду. Шемизетки украшали вышивкой, оборками и рюшами, расшивали драгоценными камнями и бисером, и ни одна уважающая себя даханни не вышла бы из дома, не имея такой детали на своих плечах.

Когда с одеждой было покончено, личный цирюльник старшей даханни занялся моими волосами, бормоча себе под нос: "О, Двуликий, как можно так себя запустить!" Я подчинялась молча, практически не реагируя на происходящее, потому что мысленно была уже там, в Лиссавии, где мне предстояла встреча с судьбой.

– Ну вот, – Иэлениль удовлетворенно прищелкнула пальцами, выводя меня из глубокой задумчивости, – хоть на выставку!

Цирюльник отступил, позволяя служанкам обуть меня. Я всунула ноги в изящные бархатные туфли с расшитыми золотом носками, и повернулась к большому зеркалу, в котором моя фигура отражалась в полный рост. Если бы я не знала, что это я, то подумала бы, что отражающаяся в гладком стекле девушка истинная даханни – так холоден и неприступен был ее вид.

– Красавица! – старшая даханни совершенно по-детски захлопала в ладоши, и кое-кто из прислуги повторил ее жест, тут же оборванный ледяным взглядом Иэлениль. – Настоящая Жемчужина Асторгрейна!

Я скромно потупила очи, не желая, чтобы кто-то увидел мои истинные мысли.

Двери раскрылись, мои верные юмати в полном составе выстроились вдоль стен, собираясь присоединиться к моему кортежу. Я кивнула, приказывая им следовать за собой.

– Ты решила увеличить охрану? – раздался над моим ухом насмешливый голос старшей даханни. – Все еще доверяешь им?

– Они не виноваты в том, что тогда произошло, – ответила я, стараясь сохранить хладнокровие. – И поверьте, я точно знаю, кому не следует доверять.

Она окинула меня таким пронзительным взглядом, что я на миг сбилась с шага, а потом с предупреждением произнесла:

– Ты стала очень смелой, девочка. Не стоит мне дерзить. Даже твоя адаптация не сделает тебя сильнее, чем я, поверь. Сама по себе сила ничего не значит, тебе понадобится еще много лет, чтобы научиться управлять ею… И не факт, что ты с этим справишься.

И опять я смолчала, замыкая в себе нарастающее раздражение. Меня не покидало странное ощущение, которое буквально витало в воздухе – ощущение приближающейся грозы.

Кто-то толкнул меня сзади, будто невзначай, и я почувствовала, как мне в руку ткнулось что-то холодное и твердое. Машинально сжала пальцы и обомлела – это была рукоятка! То ли ножа, то ли кинжала – я так и не рискнула посмотреть. Просто спрятала руку в складки платья и, судорожно вдохнув, направилась дальше.