Не зная, как его активировать, я просто потерла одну из граней – и он засветился немного ярче. Светящаяся дымка над ним приобрела более четкие очертания, в которых начало угадываться нечто вроде амфитеатра. Теперь я поняла, что надо делать: чем сильнее нажимаешь на кристалл, тем ярче картинка над ним, очень интересный фокус!

Угол зрения был такой, будто я стояла у стены, в самом низу, под нависшими сверху ложами. Я не видела, что делалось за спиной, но с трех сторон меня окружали толстые мраморные колонны, уходившие далеко вверх и державшие высокий сводчатый потолок. Между этих колонн этажами поднимались задрапированные в бархат балконы, где мелькали тени людей, точнее даханнов.

Прямо передо мной располагалась огромная трибуна, позади которой висел герб Асторгрейна, и я насчитала тринадцать кресел и тринадцать даханнов в белых мантиях, сидевших на этой трибуне. У каждого светлые волосы стекали с плеч блестящим водопадом, лоб украшал широкий серебряный обруч, а кожа почти не имела свечения. А еще, у каждого на лице лежала печать неимоверной силы и власти. Это были старейшины, и это в их руках была моя судьба – моя и Эйдена.

Вот поднялись ажурные кованые ворота – и в зал шагнул первый претендент. Конечно же, это был Лейс, как же иначе.

Неимоверно красивый, в кителе со сверкающими аксельбантами и вышитой золотом перевязью, которая необыкновенно ему шла, подчеркивая узость талии и гибкость стана. Даже эфес его сабли, видневшийся из ножен, напоминал произведение искусства, и лишь тусклый отблеск закаленной стали говорил о том, что это боевое оружие, а не просто украшение для франтоватого принца.

Я видела, как один из старейшин, тот, что сидел в центре, взмахнул рукой – и все замерли. Потом он начал говорить, но я только видела, как шевелятся его губы. Звука не было.

Я опять начала крутить и тереть дурацкий кристалл. Свечение становилось то ярче, то приглушённее, фигурки двигались, а звук не появлялся, пока я случайно не ткнула пальцем в острую вершинку.

Комнату огласил звучный мужской голос. Слишком громко! Я нажала еще раз – громкость увеличилась. Испугавшись, я ткнула в противоположный конец – громкость стала тише. Теперь я сообразила, как пользоваться экспозиумом и с довольной улыбкой настроила его так, как мне было удобнее.

Теперь я лежала под одеялом, укрывшись с головой, а на моих глазах разворачивалась настоящая трагедия, от исхода которой зависело мое счастье.

***

Все было обставлено пышно и торжественно, как я и ожидала. Старейшина произнес пылкую речь, в которой напомнил присутствующим о долге даханни и о том, что сейчас на Аукцион женихов выставлена одна из самых завидных невест Империи – жемчужина Асторгрейна. Посоветовал претендентам не щадить живота своего и кошелька, соответственно, тоже, ну и чтоб победил самый достойный.

Затем герольд в сверкающих латах протрубил в золотой рог и зачитал список участников. И только после этого в зал вошел первый из них – сын императора.

Лейс был собран, учтив и слегка самонадеян. На его губах играла такая снисходительная усмешка, что мне захотелось немедля стереть ее с его лица. Но я только молча сжала кулаки и заскрежетала зубами под одеялом.

А что ж ему не улыбаться? Он ведь знает, что конкуренты здесь только для вида, а на самом деле все давно уже решено между Архароном, Иэлениль и Айверданом. И даже мнение старейшин не слишком учитывается, если учесть, что для них этот союз самый выгодный. Объединить два самых сильных рейна – императорский и приближенный к нему – что может быть престижнее для Асторгрейна?

Я услышала голос Лейса: хриплый, чувственный, со стальными нотками. Таким голосом женщине отдают приказ раздеться – и она не может устоять. И я бы не устояла, если бы уже не была навеки связана с совсем другим мужчиной.

Самый завидный жених Империи поклонился старейшинам, испросил благословения и объявил, что, за право обладания жемчужиной Асторгрейна, преподносит в дар будущей невесте самую большую драгоценность императорского дома – Око Сиулмирана – черный бриллиант размером с кулак взрослого мужчины, ограненный в виде восьмиконечной звезды, и в этом Оке заключена капля крови самого повелителя драхов.

Наверное, это действительно была очень ценная вещь и очень древняя, потому что зал неожиданно загудел, многие вскочили со своих мест, а на лицах старейшин отразилось крайнее недоумение, перешедшее в алчный огонь.

По закону, у Лейса было четырнадцать дней, чтобы добыть сокровище, но он решил не тратить время зря и привез его с собой. Я увидела, как он поднял руку и щелкнул пальцами – и воины-эрраны вынесли в зал странное сооружение на своих плечах. Оно напоминало сундук, но было сделано из литого золота и украшено серебряной филигранью, на которой яркими всполохами играл солнечный свет. С четырех сторон выходили длинные круглые ручки, похожие на жерди, а которые его несли, а под днищем виднелись гнутые ножки, стилизованные под львиные лапы.

Когда сундук опустили на пол, его куполообразная крышка оказалась на одном уровне с перевязью Лейса. Принц поднял руки, сказал несколько слов на неизвестном мне языке и положил ладони на крышку. Я ощутила, как всех присутствующих охватывает трепет и благоговение.

Крышка откинулась, будто подброшенная тугой пружиной, и из золотых недр сундука вспыхнуло темно-багровое сияние, похожее на отблеск демонической крови. Оно ударило по глазам, заставляя меня зажмуриться, и я невольно вскрикнула.

По залу пронесся восхищенный вздох.

Ощущение реальности происходящего было настолько сильным, что мне показалось, будто я чувствую присутствие очень древней и очень мрачной магии. Точно сам Сиулмиран – легендарный демон, король драхов, стоит у меня за спиной, и от этого ощущения захотелось передернуть плечами.

Лейс сделал несколько пассов руками – и над сундуком взмыла алая бархатная подушка, на которой покоился тот самый черный бриллиант.

Точнее, он был темно-багровый, такого насыщенного оттенка, что казался черным, но при этом прозрачный, будто слеза младенца, и это именно от него исходило сияние.

Теперь я практически не дышала, как и люди на экспозиуме. С замиранием сердца, я следила, как Лейс вынул из ножен узкий стилет и, не моргнув глазом, полоснул себя по ладони, а затем сдавил ее, сжимая кулак – и густые алые капли упали на сияющий артефакт.

По залу пронесся пораженный вздох, а главный старейшина приподнялся на своей трибуне, не отрывая от бриллианта пронзительного взгляда. И древняя реликвия не разочаровала.

Сначала я услышала очень высокий звук, похожий на комариный писк, но постепенно он становился все выше и выше, переходя в такие плоскости, которые не способно улавливать обычное человеческое ухо. Но вот у всех, в ком текла даханнская кровь, он вызвал небывалое ощущение во всем теле, и у меня в том числе.

Будто мороз прошел по коже, поднимая дыбом все волоски на затылке. В животе стало пусто, закружилась голова, и меня охватило чувство стремительного падения. Я зажмурилась, пытаясь удержать внезапно подкатившую тошноту, а потом резко вдохнула и закашлялась, подавившись воздухом. Это было так, словно очень долго пробыла под водой и теперь не могла отдышаться.