– Он вышел, – перебила его Лада. – За хорошее поведение!

– Вот, значит, как… Что ж, понимаю вашу тревогу. Только письмо точно было адресовано не вам, а мне.

– Уверены?

– Стопроцентно. Дело в том, что у меня был друг. Его Сашей зовут. Он… Как бы поточнее сказать… Странный. Когда говорят про человека, у него не все дома, и крутят пальцем у виска, это про Сашу.

– Как же вы с ним дружили?

– Он чудесный. Вы фильм «Ловец снов» смотрели?

– По Кингу? Да, вроде бы.

– Там ребята, совершенно обычные шалопаи, сдружились с ненормальным мальчиком. Его звали Даддитс. Потом, ясное дело, оказалось, что он спаситель мира. Но речь не об этом. Мы, как те кинговские герои, были буквально загипнотизированы Сашкой. Нашим Даддитсом! Аура у него, что ли, такая? Просто рядом находишься с ним, и так хорошо. Кстати, если он окажется спасителем мира, я не удивлюсь.

– И почему же вы перестали дружить?

– У него брат был младший. Славик. Он умер в результате несчастного случая – сорвался с утеса. Саша считает меня виновным в его гибели. Думает, это я столкнул его брата…

– Но вы не?..

– Я – нет! Я обожал этого парня. Он чем-то походил на Сашку, но был…

– Нормальным? – подсказала Лада.

Амон кивнул.

– Я поняла, письмо вам написал Саша?

– Он. Я больше чем уверен. Дело в том, что Сашка когда-то мне грозил. В первый год после смерти Славика он регулярно названивал мне и, меняя голос, говорил о том, что кара меня настигнет. – Он сделал глоток чая и поморщился. Тот остыл, а он любил горячий. – Потом я переехал, и звонки прекратились.

– Но откуда он узнал, где вы сейчас обитаете? Прошло, как я понимаю, много лет.

– Почти шестнадцать. А где я живу, знает Сашина мать Ольга Алексеевна. Мы поддерживаем с ней связь. Созваниваемся и иногда встречаемся. Все контакты Ольга Алексеевна в записную книжку вносит, Сашке посмотреть в нее – раз плюнуть, она лежит на видном месте.

– А с чего он решил, что Славу вы столкнули?

– Якобы он видел это собственными глазами. Но я-то знаю, что этого не делал. Да, я выходил из палатки, но всего лишь до кустиков добежать. Хорошо, что мой друг Костя, с которым я делил пространство, обеспечил мне алиби, так сказать.

– В смысле?

– Всем сказал, что я находился рядом с ним и никуда не отлучался. Хотя на самом деле, повторяю, я покидал палатку, чтобы сходить в туалет.

– Расследования, как я понимаю, не было?

– Нет.

– Почему?

– Что значит… почему? Я же говорил: это был несчастный случай…

– Возможно, это было убийство.

– Лада, перестаньте!

– Почему вы так наплевательски отнеслись к словам Саши? Проигнорировали их, потому что у него не все дома? Но он же ваш друг! – Амон хотел прервать ее, но Лада не дала: – Или все же эдакая диковинка, разбавляющая компанию? Скажи тот же Костя, что видел, как Славу столкнули, вы бы к нему прислушались, так ведь?

– Я не сталкивал Славу! – вскричал Амон, вскочив.

– Значит, это сделал кто-то другой, – пожала плечами Лада. – А Саша либо не разобрал в темноте, кто именно, либо додумал…

– Я отругал Славу за час до того, как он упал. За то, что он алкоголь стянул у нас и, пьяненький, ходит по откосу… Это же опасно!

– Вот это мог видеть Саша. А потом еще что-то…

– На берегу были только мы. И никто, поверьте, никто из моих друзей не желал смерти Славы… – Тут лицо Амона напряглось. Ему в голову пришла какая-то мысль, заставившая его задуматься.

– Вы что-то вспомнили?

Он пожал плечами. Не хотел говорить ей, что именно?

– Вроде деревенские ребята ночью приезжали на реку. На мотоцикле. Я сквозь сон слышал рычание мотора. Но я не уверен…

А Лада была не уверена в том, что именно это воспоминание заставило его лицо окаменеть.

– Представляете, с чем Саша живет почти шестнадцать лет? – тихо сказала она. – Даже тот, у кого все дома, чокнется.

– Подождите! Нет, не может Сашка быть прав. Слава в сознании был какое-то время. И он не сказал, что его толкнули.

– А что он говорил?

– Ничего, только кричал от боли.

– Вот видите! Он просто не мог сказать – болевой шок мешал. К тому же он мог и не понять, что ему помогли слететь с обрыва. Он же хмельной был.

Амон встал и начал ходить по кухне. О Ладе он как будто позабыл.

– Пойду, спасибо за чай, – сказала она, поднявшись.

– Не за что, – рассеянно ответил Амон.

– До свидания…

Он кивнул на прощание и поспешил ее выпроводить.

Он следил за Наташей издали. Смотрел, как она движется, говорит, жестикулирует, и мысленно улыбался. Ему нравилось все, что она делает.

Как говорил Остап про Зосю Синицкую? Нежная и удивительная?

Вот и Наташа такая!

– Харэ пялиться, – услышал он над своим ухом.

– Да я не…

– Именно это ты и делаешь! – фыркнул Валера. – Если бы взглядом можно было дыру просверлить, Наташка сейчас была бы как дуршлаг!

Амон склонил голову над тарелкой, но его так и тянуло посмотреть на Наташу.

– Я же говорил, она офигенная, – вновь подал реплику Валера. – А вы мне не верили.

– Что-то в ней определенно есть, – выдавил из себя Амон.

– Если ты собираешься подкатить к ней, встань в очередь.

– Не понял?

– Я крайний.

Амон недоуменно уставился на друга.

– Вот вроде умный ты мужик, Амон, а тупишь порой! – в сердцах воскликнул Валера. – Мне Наташа тоже нравится. И давно. Так что я буду ее добиваться.

– Не верю своим ушам! – фыркнул Боря, сидящий по другую руку от Амона. – Два моих друга бодаются из-за самки, которая, прямо скажем, ничем не примечательна. Ну что вы в ней нашли, объясните?

– Мы не бодаемся, – проворчал Амон.

– И она примечательная! – возмутился Валера.

– Чем же? Глазами разве что…

– А что у нее с глазами?

– Здрасьте, приехали!

– Нет, правда?

– Они разного цвета.

– Серьезно?

– Валер, ты чего? Не замечал, что ли?

– Не-а. Я вообще редко женщинам в глаза смотрю.

– То, на что ты обычно смотришь, у твоей распрекрасной Наташи вообще отсутствует. Это я про грудь!