– Спасать побежала? – горько усмехнулся Захарий.

– Ну, не могла же оставить вас без помощи! – возмутилась я. – Одних!

– О-о-о! – рев раненого зверя. – И откуда только ты такая взялась? Все истории на свою… мхм… голову собираешь. Во что-нибудь да вляпаешься!

– Это ничего, – погладила я его лохматую голову, пропуская сквозь пальцы жесткие пряди, и стараясь утихомирить. – Главное все живы.

– Пока, – еще больше посмурнел Захарий. – Я не знаю, как тебя вывести из леса.

И так прижал меня к себе, аж косточки все затрещали. Лунного света было достаточно, чтобы рассмотреть выражение угрюмого лица, и я поняла – он не шутит.

– Мы заблудились? – недоверчиво поинтересовалась я.

– Ну, что за наивность! Старуха, конечно, не может знать всей подноготной про Зачарованный, но суть она тебе передала верно. Лес убивает. Не душу, тело. Разве она не предупредила тебя не соваться сюда ни в коем случае?

– Предупредила, – согласилась я с покаянием в голосе, боясь еще больше разгневать Захария. – Но ведь ты сюда вчера ушел…

– Я как ушел, так и вернулся, а вот тебя мне без магических сил не вытащить!

– Глупости. Я зашла сюда через купальню, через нее и выйду. Кажется, она была на Западе…

– Не важно с какой стороны ты сюда зашла! Выйти из леса можно только через портал. Причем, лишь мне одному, он на потомков Всеведа настроен. Всех остальных я либо проведу, либо нет.

Захарий вместе со мной на руках опустился на землю, опершись плечом на ближайшее дерево. Безнадежность читалась во всем его облике.

– Я так надеялся, что не найду тебя в лесу. Что угодно б отдал, лишь бы ты тоже, как и дети, оказалась где-нибудь, но не здесь, – скорее стон, чем слова. Он прикрыл глаза. Несмотря на сохраняемую невозмутимость, напряжение ощущалось в каждой клеточке его тела.

Я так и осталась в кольце сильных рук, похоже, не создавая мужчине никакого дискомфорта. Можно было подумать, что он про меня и вовсе забыл, если бы Захарий не прижимал мою нехрупкую тушку к груди с таким отчаянием.

– А как ты определяешь, кого проведешь в портал, а кого нет, – задала я вопрос, удобнее устраиваясь на мужских коленях. А что? Если ему так нравится, то мне – тем более. Тепло, комфортно и спокойно.

– Теперь уже никак. Раньше, пока силы были, окутывал магией рода и проводил. Но я давно не маг.

– Ну, это ты зря, – улыбнулась я, – магов, как и пьяниц, бывших не бывает. В любой момент прорваться может.

– Что прорваться? Магия? Я выпит до суха.

– А такое разве бывает?

– К сожалению, бывает.

Мы помолчали, каждый думая о своем.

– Зак, а как все случилось? – осторожно спросила я, боясь, что мужчина меня просто пошлет, указав на нетактичное желание залезть не в свое дело. Вот как-то не верилось – еще несколько часов и мне придет конец, словно про кого-то другого эта страшная сказка, а узнать побольше про хозяина, пока есть возможность, неимоверно хотелось.

Захарий замер и заглянул мне в глаза.

– Повтори, – хрипло прошептал он, будто в одночасье потерял голос.

– Что? – не поняла я.

– Ты меня назвала…

– Зак, – я все еще пребывала в растерянности от резкой смены темы разговора, – но ты ведь сам разрешил.

– Разрешил, – он затаил дыхание, – но ты ни разу не воспользовалась…

И я вспомнила – ох, уж эти местные заморочки – сокращение имени указывало на близость собеседников.

Даже в потемках при скудном лунном освещении я видела, как заблестели глаза Захария. Нет, теперь уже Зака. Ведь действительно, ближе него у меня нет никого в этом мире.

– Как-то не приходилось, – в конец смутилась я, заерзав на огромных коленях.

Мужчина задышал часто и прерывисто, и чтобы скрыть собственное смятение, я снова задала прежний вопрос:

– Так как ты потерял силу? Бабушка говорила, что от горя. Да?

Маневр удался. Зак, тяжело вздохнув, отвернулся, но пальцы его время от времени все же пробегали в короткой ласке по моей шее, рукам, спине, вызывая во мне ответную волну мурашек и странное томление.

– На самом деле нет. Просто лес забрал.

– Не может быть! Он добрый! – вступилась я за честь нового приятеля. И вылезшие из земли мелкие корешки благодарно защекотали мои голени, обвиваясь и ластясь, наподобие домашних зверьков.

– Ты шутишь, – недоверчиво наклонился надо мной Зак.

– А вот и нет! – уперлась я. – Лес весь день мне помогал вас с детьми искать.

– Нашли? – невесело хохотнул в ответ.

– Что нашли?

– Ну, вы весь день с лесом искали нас с детьми. Вот мне и интересно, как успехи.

– А какие они могут быть, если вас в Зачарованном даже и не было! – задохнулась я от возмущения.

– Вот и я о том. Весь день кружила без толку…

– А вот и не без толку. Лес меня не очень понял и отвел на поляну со статуей.

– Что? – мгновенно насторожился Зак. – Ты была на проклятой поляне?

– Проклятой? – заинтересовалась, намеренно не обращая внимания на разнервничавшегося хозяина. – И кто же ее проклял?

– Никто не проклинал, но место нехорошее. А ты говоришь, что лес добрый. Заманил в самое… Как только живая ноги оттуда унесла…

– Зачарованный меня сам и вывел, стоило солнцу сесть и статуе облик поменять.

Зак внимательно слушал, с сомнением поглядывая исподлобья и все крепче прижимая к себе.

– Попросила лес, чтоб показал, где здесь люди, такие, как я, и он хоть упирался поначалу, но все же согласился помочь и привел к статуе. Она при дневном освещении очень красива и действительно похожа на человека. Но в сумерках оказалась сущей ведьмой. И повсюду кости… Лес меня вытолкал с поляны и поскорее увел подальше. А потом я стояла и представляла тебя, и он тогда направил в твою сторону…

– Отвел-привел-направил. Ты о чем вообще говоришь?

– Как о чем? О лесе. Разве ты сам с ним не общаешься, ну, пока травки там всякие собираешь, или заблудших ищешь?

– Нет. Я просто закрываю глаза и пытаюсь понять в какой стороне находится искомое.

– Серьезно? – поразилась я. – А как же вот эта прелесть?

Я указала на льнувшие ко мне корешки и травинки, поглаживающие мои ноги, и ласково потрепала их пальцами в ответ.

– Что они делают?

– Думаю, проявляют свою симпатию, – предположила я.

– Но как ты этого добилась?

– Я не добивалась. Лес сам…

– Ты удивительная! – Зак смотрел на меня с такой смесью вины, сожаления и восторга, что я не знала куда от смущения деть глаза. Даже сидение на коленях вдруг показалось ужасно неловким и неприличным. Хотя, не сама же забралась на ручки.