– Саша, он там лежит, – заголосила я. Одной рукойон обнял меня за плечи, другой зажал рот:

– Тихо. И ради бога, без истерик. У тебя там вправдукто-то лежит?

– Конечно. Не кто-то, а труп. У него дырочки в груди.

– Дырочки? Ладно, пойдем посмотрим, что там лежит.Подожди, я сейчас оденусь.

Он натянул брюки, сунул босые ноги в туфли, достал из шкафасвитер.

– Это у тебя так зубы стучат? – повернулся он.

– Не знаю, наверное.

Мне казалось, он до последнего сомневался в моих словах,может, решил, что я чокнутая или выдумываю страшилки с неведомой целью.

Подойдя к двери своего номера, я попыталась вставить ключ взамок, но руки так дрожали, что ничего не получалось. Понаблюдав за этим, Сашазабрал у меня ключ и открыл дверь сам. Мы вошли, и он ее запер.

В ванной горел свет, дверь туда была распахнута настежь, такчто труп был хорошо виден. Саша приблизился к нему и коснулся его шеи.

– Дела…

Я, нервно ломая руки, стояла возле двери.

– Это не ты его?

– Что?

– Я так спросил, на всякий случай. Парня ты раньшевидела?

– Нет, – отчаянно замотала я головой.

– Точно нет?

– Точно. Не знаю, – теперь я сомневалась. На мигмне даже показалось, что, возможно, я встречала покойного раньше. – У неготакое страшное лицо.

– Да?

Саша внимательно посмотрел на труп и пожал плечами:

– Нормальный покойник. Держи рот открытым, ты такклацаешь зубами, что мне становится не по себе. Что ж, вызывай ментов. Трупы поих части. – Он взглянул на меня и вздохнул. – Судя по выражениютвоего лица, эта идея не очень тебе нравится. Есть причина?

– Да. То есть я… там есть один мент… господи, я незнаю, что делать.

– Если честно, иметь с ними дело и мне не улыбается.Выбор у нас ограничен: либо звонить им, либо куда-нибудь вывезти труп. И то идругое мне одинаково не симпатично. А тебе?

– Я не хочу звонить, – вполне членораздельнопроизнесла я.

– Вот что, закрой дверь в ванную и сядь в кресло. Нет,лучше пока переоденься.

– Куда ты? – испугалась я, увидев, что он идет кдвери.

– Я вернусь через пять минут.

Не успел он выйти из номера, как зазвонил телефон, тот, чтостоял на тумбочке. Я испуганно подпрыгнула, потом уставилась на аппарат, незная, что делать. Телефон звонил, а я так ничего и не решила. Если сейчаспоявится милиция…

В номер вошел Саша.

– Ты почему не переоделась? – грозно спросил он. Ябросилась к шкафу, на ходу стаскивая платье. – Кроссовки у тебяесть? – хмуро поинтересовался он.

Через две минуты я стояла в джинсах, свитере и кроссовках итолько тогда заметила, что Саша держит в руках покрывало или скатерть.

– Идем, поможешь мне, – позвал он и направился вванную. Расстелив на полу покрывало, мы переложили на него тело парня. Я большепуталась под ногами, чем помогала, прекрасно понимала это и панически боялась,что Саша уйдет. Он прикрыл лицо покойника концом покрывала, и я почувствоваласебя немного лучше.

– Значит, так, – сказал Саша, взяв меня залокоть. – Идешь впереди и ничего не боишься. Или боишься, но все равноделаешь то, что я говорю. – Он взвалил тело себе на плечо и сказал: –Дверь открой и не забудь потом запереть ее. Тут позже надо будет убрать.

Я выглянула в коридор, свет был приглушенный, а коридорпустой.

– Налево, – тихо скомандовал Саша, а я ужесобиралась нажать кнопку лифта и в досаде обругала себя идиоткой. Коридорупирался в пожарную лестницу, почему-то я решила, что труп мы здесь и оставим.Пусть вызывают милицию и сами с ним разбираются. Но Саша начал спускаться, яобогнула его и теперь шла впереди, как он велел, мало что соображая и нерешаясь приставать с вопросами.

– Нам туда нельзя, – прошептала я, замерев переддверью на улицу.

– А куда нам можно? – спросил он, и я под еговзглядом толкнула дверь, она была заперта, что совершенно не удивило ни меня,ни Сашу. Он поставил тело на ноги, привалив его к стене, как скатанный ковер, ивелел: – Держи его.

«Я не могу», – хотела ответить я, но слова застряли вгорле. Если я не могу, ему-то все это зачем? Если он сейчас развернется иуйдет, это будет вполне справедливо. Тихонько поскуливая, я привалилась к телуспиной, так было все-таки легче, чем видеть его перед собой. Саша возился сдверью; надо отдать ему должное, с замком он справился в считаные секунды.

– Жди, – скомандовал он и вышел на улицу, вернулсячерез минуту, вновь взвалил труп на плечо и шикнул: – Шевелись.

Я выпорхнула на улицу. Свет фонарей и рекламы сюда недоходил, так что здесь царил непроглядный мрак, что поначалу меня порадовало.Потом я подумала, что в темноте немудрено с кем-нибудь столкнуться нос к носу,и начала мелко дрожать, очень надеясь, что какое-то время еще смогупродержаться и не лишусь сознания.

– Куда ты? – раздраженно сказал Саша. – Направо.

– Почему направо? – стуча зубами, спросила я.

– Потому что там река.

Мы прошли метров двадцать и уперлись в забор. Невысокий, номне он показался непреодолимой преградой.

– Что же делать? – ахнула я, уже сообразив, чтозабор тянется вокруг всего комплекса и выйти мы сможем лишь через стоянку, чтосовершенно недопустимо: ведь у нас при себе труп. Там охрана, там светло,машины шныряют туда-сюда. – Надо оставить его здесь, – прошептала я.Не знаю, слышал меня Саша или нет, но поступил он неожиданно. Поднял труп и вдва приема перекинул его через забор, с глухим стуком тот упал с тойстороны. – Вот и правильно, – обрадовалась я.

Саша, взяв меня за руку, быстро зашагал к гостинице. Ябежала за ним, выделывая кренделя ногами, но все равно чувствовала себя лучше.Правда, недолго. Войдя в здание через ту же дверь, Саша закрыл ее и, выведяменя на свет, придирчиво оглядел со всех сторон. Потом снял с себя свитер.

– Надо же так вывозиться. Иди в мой номер, принеси мнерубашку. Висит в шкафу. Справишься? – Он протянул мне ключ от номера, но,посмотрев на меня, вздохнул. – Нет, пойдем вместе.