«Наверное изображала заботливую сиделку, двуличная сука.» — подумала Тесс и ей стало до того мерзко, что она отшатнулась. Леонид увидел ее. Несколько секунд просто смотрел. В обычном состоянии он мог отправить ее удавить саму себя одним приказом. Но сейчас не мог. Балера не соврала, маркиз был беззащитен. Судороги сильнее закрутили его ноги, с которых мисс Балера сняла сапоги. Он застонал от боли и горько засмеялся.

— Давай… — прошептал маркиз со страшной кривой улыбкой. — Решайся, мышка. Это просто…

И столько обреченности, безразличия и злобы было в его голосе, что у Тесс защемило сердце. Она помнила, что это такое — стоять на краю. Умирать и видеть свой конец, считать минуты не в силах пошевелиться. А ведь чтобы им не двигало, это Леонид пришел в умиральню и вытащил ее, вылечил ее чахотку. Не мисс Балера, не Шеферд и не Жан Ла Росси со своими препаратами. Леонид.

«Он спас мне жизнь…»

«Не будь дурой, Тесс! Слабых съедают! Сильные живут! Не будь дурой, сожри или будь съеденной! Такой у нас мир и другого нет. Закон один. Сильный живет, слабый подыхает!»

Светлые волосы Леонида намокли от пота, он застонал от боли, выгибаясь в судороге. Ноги затряслись, Тесс увидела, как пальцы ног согнуло вразнобой — один туда другой сюда. Затрещали кости и суставы. Зрелище было жутким.

— Давай же! — Балера в страхе посмотрела на дверь. — Да что с тобой?! Герцог убьет нас обоих!

— Я не могу, — презирая себя, прохрипела Тесс не своим голосом.

Балера затряслась от гнева и ужаса. Подошла и схватила Тесс за шею, потащила к кровати, нагибая над Леонидом.

— Пей его! Пей сейчас же или мы обе умрем!

— Не могу! — У Тесс слезы выступили на глазах. Слезы разочарования самой собой и от этого все мышцы словно свинцом налились. Она почувствовала себя такой усталой, тяжелой, неподъемной. Всегда она мнила себя храброй и решительной и вот. Не может убить. Не может убить Леонида из-за каких-то глупых сантиментов. Да он ее и в грош не ставит! Он ее убьет и не поморщится.

— Убей его! Убей его, дура деревенская! — Балера в неистовстве ткнула Терезу лицом в потную шею Леонида. — Кусай, сука ты тупая! Делай, что велено! Ну!

Каждое слово сопровождалось грубым тычком, а Тесс не могла помешать. Она застыла. Не могла пошевелиться. Горячая, влажная кожа Леонида снова и снова касалась ее носа, губ, щек. Прямо перед лицом Тесс неистово билась жилка и стоило только открыть рот и прокусить. Всего-то и дел. Прокуси, а дальше и не заметишь, как убьешь.

— Давай, курица тупая! Слабачка! Пей, я сказала!

«Слабачка. Так и есть. Такая и есть, слабая. Слабая, слабая…» — подумала Тесс. Но тут все, что составляло ее суть вскипело и вспенилось. Да какого черта! Ка-ко-го черта?! Она не слабая! Она не курица! Тереза стряхнула онемение, глаза ее распахнулись, руки сжались в кулаки.

— Пошла ты! — взъярилась Тереза и со всей силы оттолкнула Франциску.

Балера мгновенно пролетела всю комнату и с ужасным хрустом врезалась в стену. Посыпалась штукатурка с потолка. Франциска распахнутыми до предела глазами смотрела на Терезу. Судорожно вдохнула. Раздался сип и странное бульканье. Тесс в шоке выпрямилась у кровати. Франциска еще раз вдохнула с хрипом и сделала шаг вперед, отлепляясь от стены. Стала заваливаться вперед. Тесс молниеносно подскочила к ней и подхватила, прежде чем та упала.

Балера вдохнула трижды со страшным сипом в горле. Она смотрела на Терезу отчаянным испуганным взглядом, от которого Тереза похолодела.

— Матерь Всеблагая… — с ужасом она смотрела на поломанное тело Франциски. Грудина от удара Тесс ввалилась внутрь тела и платье неестественно болталось спереди.

Изо рта Франциски хлынула кровь, пачкая подбородок. На платье быстро проступали темные пятна. Запах крови ударил Тесс в ноздри.

— О, нет! Я не хотела! Прости меня! — забормотала она. — Я позову кого-нибудь! Я позову…

Тишина оглушила ее и пронзила насквозь. Хрипы затихли, бульканье крови в горле прекратилось. Тереза посмотрела в наполовину прикрытые глаза. Поняв, с дрожью омерзения отскочила от Франциски и замерла в противоположном углу комнаты, прижавшись к стене. Тело секунду балансировало без опоры, а затем рухнуло на дорогой ковер герцога. Бордовое платье на спине в нескольких местах проткнули сломанные ребра.

Тесс зажала рот рукой и замерла, словно неподвижность могла исправить все, вернуть все назад.

Леонид застонал от боли, дрожа в судорогах. Тереза не могла оторвать взгляда от тела Франциски, боясь пошевелиться. Если она пошевелится, если шагнет, если вдохнет, то все это станет реальным. Она убила?.. Она убила. Нет, не может быть. Нужно просто замереть и не дышать и тогда все это пропадет как в страшном сне. Это искалеченное тело просто исчезнет.

— Помоги мне… — мучительно выдохнул маркиз. Тереза смотрела только на Франциску. Наконец грудь Тесс зажгло и она вдохнула. Раз, второй и третий. Медленно опустила руку, которой зажимала рот и дала всему этому добраться до себя. Осознать.

— Я убила ее. — прошептала она. — Я убила…

— Тереза… — Леонид тянулся к капельнице. Их возня с Балера, видно, выдернула иглу у него из вены. Но его руки слишком дрожали, он не мог поймать трубку. Пальцы отвратительно хрустнув, изогнулись вверх, он задохнулся, но сжав зубы, не закричал. — Тереза! — прошипел неистово.

Тесс опомнилась, подбежала к капельнице, подкатила, подняла трубку. Игла прыгала в ее руках.

— Магистр, я не смогу! — застонала она. — У меня руки дрожат! Я не смогу.

Леонид откинулся на спину. Тереза увидела, как его стопа вывернулась на сто восемьдесят градусов, упираясь в матрас и ее чуть не стошнило. Леонид дернулся, побелев и беззвучно заорал.

«Почему он не кричит?» — удивилась Тесс. — «Почему?»

— Давай! — прохрипел Леонид. — Давай же, мышка, давай… — его снова скрутило. На этот раз рука в локте извернулась так, что Тесс услышала треск сустава.

Тесс несколько раз глубоко вздохнула и взяла его руку. Тут уж оставалось только одно — собраться.

«С такой ерундой ты справишься Тесс. Хватит уже психовать!» — прикрикнула она на себя и руки перестали дрожать. — «Потом подумаю об этом. Леониду нужна помощь и если уж я не могу его убить, то стоит ему помочь. Это умно, это правильно. Творец, ну почему я не смогла его убить! Слабачка проклятая! Нюня! Размазня!»

Она попала в вену с первого раза. Проверила, что лекарство из мешочка идет по трубке. На мешочке стояла печать фабрики Ла Росси. Тесс увидев ее грустно усмехнулась. Жан бы одобрил ее нежелание убивать, так ведь? Тереза осторожно покосилась на тело Франциски. А этого Жан бы точно не одобрил.

Леонид еще несколько раз выгнулся, но так и не проронил ни звука. Тесс зажмуривалась, чтобы не видеть, что еще ему выгибает и куда. Регенерация работала быстро, Леонид выпрямлял пальцы и дышал расслабленно, пока что-то снова не выгибало и снова мерзкий леденящий хруст суставов, заставлял Тесс дрожать от омерзения.