— За забор не заглядывали? — поинтересовался Боков.

— Сходи да загляни, раз умный такой, — огрызнулся Булат. — Мы, конечно, наглые, но не настолько. И понимаем, что заглядывание за чужой забор может быть печальным для заглядывающего. Высунул башку, и ни разведанных тебе, ни разведчика. Понимаешь ты это, Андрюха?

— Да я спросил только, а ты уже целую поэму сочинил, — буркнул Боков. — Мог просто «нет» ответить.

— Что делать будем? — спросил я. — Утра ждать или попробуем на переговоры съездить?

— Не нужно на переговоры ехать, — крикнул сидящий с биноклем на крыше КамАЗа полковник Стрелков. — Переговоры сами к нам приехать решили. Машина в сторону ближайших ворот едет. Джип какой-то…

Старый «Гранд Чероки» прикатил через десять минут. Подъехал не боясь и даже фар не потушил. Водитель и пассажир вышли и встали в ожидании. Оба светлокожие, но темнота не позволяет определить хоть какую-то национальную принадлежность. Видно только, что водиле лет двадцать, а пассажиру как минимум вдвое больше. Медведей мы загодя спрятали за транспортом, чтобы не пугать приехавших.

— Поговорить приехали, — по-английски сказал пассажир.

— Пагаварыць прыехалі, — повторил водитель. Белорус, значит.

— Ну давайте, поговорим! — Боря Стрелков вышел к приехавшим и навис над ними, словно грозовая туча. — Кто первым будет говорить то? Ты? — он ткнул пальцем-сосиской белоруса в грудь. — Или ты? — в англичанина тыкать не стал, но посмотрел сурово.

— Я! — Белорус выпятил грудь. Здоровьем он не обижен, но рядом с Борей все выглядят обиженными. Слишком огромен полковник.

— Боря, успокойся. — Андрюха подошёл и легонько пихнул федерала локтем в рёбра. Протянув руку приехавшим, представился: — Я Андрей. Если вы приехали говорить, то давайте говорить. Стояние на месте вряд ли даст результат. Кто мы, как я понимаю, вы уже знаете?

— Нет. — Белорус, пожав Андрюхину руку, без проблем перешёл на русский. — Но вы приехали на транспорте Мартиноса, а он сам несколько часов назад заявился еле живой. Его кодлаки сильно потрепали. Сейчас, правда, Мартинос совсем не живой, но это неважно. Мы ждали вас и хотим отблагодарить. Это староста посёлка, — белорус указал на англичанина. — Зовут его Николас. Меня зовут Матвей. Я главный помощник старосты.

— Давно старостой он стал? — Я встал рядом с Андрюхой и тоже протянул руку Матвею. — Попробую угадать: несколько часов прошло, как староста. С тобой аналогично, верно?

Матвей улыбнулся и кивнул:

— Всё верно. Власть сменилась благодаря вам…

Мигель Мартинос был тираном, но при его власти посёлок Речной быстро поднялся. Три неполных года испанец правил посёлком. Сельское хозяйство и рыбный промысел приносили столь ничтожный доход, что его хватало лишь на поддержание того, что имеется. Бизнес Мартиноса, а по сути, простой грабёж, доходу приносил намного больше. Но этот бизнес был построен на крови. Роптали жители на тирана, да всё-таки были довольны. Почти у каждого имелся транспорт и всё, что нужно для дела, которым живёт. И рабы имелись, чтобы жителям грязной работой не утруждаться. Ими становились новоприбывшие.

Жителей в посёлке Речной почти две сотни наберётся, если вместе с рабами считать. Могли они Мартиноса с его бандой своими силами ухлопать, да боялись. Переворот — это стрельба. А стрельба — это убитые. По обе стороны. Жители понимали, что любой из них может трупануться во время переворота, и менять власть не спешили. До того момента, пока Мартинос не лишился банды. Причапал в посёлок, уставший и немного погрызенный кодлаками, надеясь на поддержку подданных, да тут же был взят в нехороший оборот. Шкуру сняли, гениталии отрезали, а затем повесили. И повесили еще десятерых парней Мартиноса, что в посёлке оставались и порядок блюли. Злые люди в посёлке живут, однако. Если бы Мартинос не пожаловался, что какие-то наглецы перестреляли всю его братву, то мог подольше прожить. Не прожил, а прошлого не воротишь.

Выборы нового главы посёлка и его помощника — дело техники. Час, и на посту главы Николас Уайт, а его помощником стал Матвей Гриневич. И даже имущество банды до нашего приезда поделить успели. Потом вернули, но наверняка не всё до единого.

Всё это нам рассказали Уайт и Гриневич, да только не поверили мы им. И на гостеприимство, предложенное, уклончиво ответили. Спешка, она ведь при ловле блох нужна. Подозрительными мы были и остались, а поэтому решили показать главный козырь: медведей. Удивлению главы посёлка не было предела. Помощник так вообще заикаться начал. Угрх, впрочем, их быстро успокоил, пообещав не убивать никого без надобностей. И заверил нас, что говорят новоизбранные властители правду. Не врут насчёт гостеприимства и смерти Мартиноса. Властители же на заявление не убивать отреагировали посредственно, потому что не Угрх их пугает, а берсерки. Многие в этом мире о разумных медведях слышали, да немногие видели их. Берсерков же вообще только избранным удаётся повстречать. Мы все, получается, избранные.

Поговорили, напугали и в посёлок двинули. Располагаться. Сутки отдыха нам точно обеспечены, а затем снова в дорогу. Главное, не забыть связь на охрану поставить и следить, чтобы никто не свалил. Впрочем, Мартинос уже успел рассказать жителям, кто мы такие, и поэтому можно быть уверенным — звонок в Иерихон уже сделан. Плохо, что посёлок Речной имеет проводную связь с остальными городами…

Спать на двуспальной кровати — одно удовольствие. Пусть на чужой, но это мелочи. Хуже она от этого не стала. Маша предусмотрительно постелила новую простынь, а также заменила пододеяльник и наволочки на подушках. И легли мы спать. С рассветом. В большом уютном каменном доме. С настоящими окнами и добротной мебелью. По-человечески…

Надеялся проспать до вечера, потому что устал сильно, да не вышло. Проснулся от дикого визга, который отлично слышно через приоткрытое окно. Визжит, безусловно, человек. И визжит от боли. Точнее, истошно орёт, будто его заживо жрут. Ну что за напасть?

Выскочив на улицу в трусах и ботинках, но с автоматом в руках, я рванул в сторону источника звука, на ходу надевая штаны и футболку. По пути ко мне присоединились Андрюха и Саня. Визг к этому времени пропал, но у одного из домов уже собралась солидная толпа, треть которой составляют наши. Дружно мы вошли во двор и увидели не очень приятную картину.

Берсерк Харрор абсолютно спокойно сидит на траве в центре двора и полирует меч куском шкуры. Причина визга лежит рядом, лишённая ноги почти до таза, и признаков жизни не подаёт. Возле огромной конуры, разрубленный пополам вместе с массивной цепью, но ещё живой, валяется зверь, чем-то напоминающий свинью. То, что тварь лишилась половины тела, её не смущает. Дожёвывает откушенную ногу поляка как ни в чём ни бывало, будто не понимая, что скоро умрёт.

Бабах!

Это выстрелил один из местных жителей. Видимо, скуластому низкорослому дедку осточертело происходящее, и он решил окончательно умертвить «свинью»-людоеда. Пуля двенадцатого калибра, что удивительно, дырку в широченном лбу не сделала, а просто расплющилось об него, совсем чуть-чуть повредив толстую шкуру.