У Габриэля перехватило дыхание. Он знал эту семью. За спиной скрипнула дверь. Поль тоже зашел, не говоря ни слова, увидел банку с краской, потом кучу фотографий.

– Не может быть, – ошеломленно выдохнул он.

Он указал на мальчика в окружении родителей:

– Это Давид, дружок моей дочери!

Поль в шоке оперся о край верстака. В приотворенную дверь он заметил стоящую за шале машину этого «дружка». Нет сомнений: парень Луизы и был их анонимщиком. Настоящий удар ножом в спину.

Глаза Габриэля остановились на альбоме в твердом переплете, лежавшем в глубине пластмассового шкафчика прямо напротив него.

На каждой странице в специальных выемках были размещены цветные фотографии великолепного качества, отпечатанные на глянцевой бумаге. На первой из них изображался мужчина, верхняя часть тела которого была прикрыта синей простыней, из тех, которые используются при хирургических операциях или вскрытии. Эластичная лента в темных разводах поддерживала подбородок, испещренный черными разрезами, фиксируя рот незнакомца закрытым. Едва видимый кончик носа приобрел фиолетовый оттенок. На взгляд Габриэля, это был не очень свежий труп жертвы несчастного случая.

Он полистал страницы альбома, на которых чередовались крупные планы рубцов на бедрах, ртов, которые, казалось, до сих пор заходились в крике. Здесь мужская ступня в фиолетовых пятнах на фоне белой ткани. Там женская ляжка с родимым пятном в форме лошадиной головы. Дальше – юношеская рука с ярким лаком на ногтях. Вены на руке, свешивающейся с оцинкованного стола, были разрезаны: самоубийство.

Откуда взялись снимки трупов? Или Давид Эскиме фотографировал мертвецов, доверенных его похоронной конторе? Тела были прикрыты с чуть ли не целомудренной тщательностью. Идентифицировать их было невозможно.

– Ну и псих! – громыхнул Поль.

Габриэль закрыл альбом и, коротко мотнув головой, дал знак, что пора убираться. В тот момент, когда они выходили из пристройки, Давид Эскиме спрыгнул с двух ступенек крыльца шале и бросился бежать по прямой, не разбирая дороги. Когда Поль на несколько мгновений перехватил его взгляд, мир вокруг обрушился. Он выхватил оружие:

– Не будь идиотом, Давид!

Беглец не обратил внимания на ругань. В старой куртке с капюшоном и черных кроссовках, он уже мчался большими прыжками между лиственницами.

38

Повисшие в воздухе капли оседали на одежде, как бриллианты. Габриэль быстро обогнал Поля. Он широко открыл рот, накачивая чистый воздух в легкие, и пусть даже сердце огнем жгло в груди, на этот раз он доведет преследование до конца. Пытающийся сбежать мерзавец был тем самым, кто напал на них на электростанции. Он знает, где Жюли, может, даже причинил ей зло. Он теперь единственный шанс узнать о судьбе дочери. Габриэль скорее сдохнет, чем даст ему скрыться.

Эскиме спускался, лавируя между лиственницами, словно занимался слаломом. Габриэль прыгал, отталкивался ладонью от стволов, поскальзывался на мертвых иголках. Внезапно перед ними возникли темно-синие воды озера, словно настоящее око, глядящее в небытие. Силуэт, за которым он гнался, свернул направо и ринулся вниз по каменистой осыпи, которая вывела его на покрытый мелким гравием берег. Обернувшись, Эскиме увидел, что преследователь сокращает расстояние и несется с вершины, не спускаясь к берегу. Он понял, что угодил в ловушку. Оставался единственный выход. Он снова побежал, огибая озеро.

В этот момент Габриэль догадался: его цель направлялась к дамбе. Отставший Поль орал что-то невнятное, прилившая к вискам кровь и звон в ушах от стремительного бега перекрывали все остальные звуки. Он продвигался маленькими болезненными шажками, потом тоже позволил увлечь себя лавине камней, катящихся из-под ног. Приземлился на ягодицы, встал и, несмотря на горящие мускулы, снова перешел на бег.

Обогнавший Габриэля метров на пятьдесят беглец вскарабкался по короткой металлической лестнице и начал продвигаться по стенке дамбы, узкой полоске шириной в десять сантиметров, расставив руки и раскачиваясь, как неуклюжий канатоходец.

Бетонная нить, натянутая между жизнью и смертью.

Поручни лестницы были ледяными. Добравшись до верха, Габриэль встал, размахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Одну ногу точно перед другой. Справа пустота. Внизу он различал три крошечных напорных трубы, сворачивавшие в направлении станции.

Эскиме с искаженным от страха лицом медленно оглянулся. Теперь беглеца и его преследователя разделяло от силы десять метров.

– Убирайся! – заорал Давид. – Еще один шаг, и я прыгну!

Габриэль, задыхаясь, отступил. Пейзаж вокруг словно скручивался – сказывалось головокружение. Убежать на другой берег Эскиме не мог, дамба упиралась в горный обрыв. Поль на последнем издыхании добрался до берега озера. Он остановился на некотором расстоянии от лестницы, чтобы держать Габриэля в поле зрения.

– Мы отойдем, ладно? Все… все, как ты скажешь. Но… не делай глупостей, Давид.

Жандарм сделал знак Габриэлю, который спустился на подгибающихся ногах и встал рядом с ним. Одним движением Поль оттолкнул его назад, себе за спину. Давидом овладевала паника. Он опасно раскачивался.

– Я не хочу в тюрьму.

Он плакал. Даже оттуда, где стоял, Поль видел, как содрогается его тело.

– Ты не пойдешь… в тюрьму, – заверил жандарм, пытаясь перевести дыхание. – Мы… найдем выход, хорошо?

– Какой выход? Вы спокойно дадите мне уйти?

– Почему бы и нет? Немного… краски на стенах. Страницы из романов… отправленные по почте. Что в этом ужасного? Подумай о Луизе. Подумай о моей дочери.

Эскиме потряс головой:

– Плевать мне на твою дочь.

Он посмотрел на Габриэля:

– Мне очень жаль, что с тобой так вышло. Против тебя я ничего не имею.

Увидев, как Давид склоняется над пустотой, спружинив ноги и вытянув руки вперед, Габриэль заорал от отчаяния:

– Скажи мне, где она! Умоляю. Скажи мне, где моя дочь! Я ищу ее двенадцать лет! Где ее тело?

Но тот на них больше не смотрел и, наверно, даже не слышал. Он перекрестился и качнулся вперед. Габриэль испустил долгий крик, смешавшийся с воплем Эскиме, эхо подхватило их, потом на горы опустилась тишина. Поль вскарабкался на лестницу и бросил взгляд вниз…

Давид Эскиме превратился в бескостное тело, распластанное на камнях в изножье скалы, в нескольких метрах от станции.

39

Чудовищно. То, что он увидел, было просто чудовищно. Прошла целая минута, прежде чем Поль спустился, дрожа всем телом. Он принялся расхаживать, уставившись в землю, потом схватил Габриэля за ворот и оттолкнул его:

– Что мы наделали? Что мы наделали?

– Да ничего мы не сделали, мы только…

– Заткнись. Дай подумать.

Он сел на камни, обхватил голову руками, заранее представляя весь ужас, который начнется, когда придется сообщить эту новость Луизе. Настоящий кошмар.