Когда Рейчел училась в колледже, каждый третий парень носил клетчатую ковбойку, футболку с вырезом на шее и рваные джинсы. А если сейчас пройтись по барам отелей, облюбованным торговцами-республиканцами среднего возраста, сколько там будет мужчин в голубых оксфордских рубашках и желтовато-коричневых брюках? Так, может быть, нет ничего удивительного в том, что трое мужчин в Кембридже в один и тот же день одеты одинаково – традиционные темные свитера, белые футболки и синие джинсы, которые никогда не были сверхмодными, но и не выходили из моды? В каком-нибудь торговом пассаже, возможно, встретится еще пара таких же, не говоря уже о манекенах в витринах «Дж. Кру» и «Винса».

Принесли еду. Калеб быстро сжевал свой гамбургер, Рейчел с жадностью накинулась на салат. Она даже не подозревала, что настолько проголодалась.

Покончив с едой, они не спешили покинуть теплое помещение. На улице сгущались сумерки. Дождь ослабел, где-то на уровне головы возобновился стук каблуков по брусчатке.

Широкая улыбка Калеба словно облекла бокал с бурбоном.

Рейчел улыбнулась в ответ, ощущая запах вина.

В их воспоминаниях был один общий момент – лишь один, – относившийся к тому времени, когда она только начала встречаться с Брайаном. На вечеринке в Фенуэе, у одного из друзей Брайана, Рейчел пошла в буфетную за оливками. А Калеб как раз выходил оттуда с пшеничными крекерами, если она правильно помнила. Оказавшись рядом, они на миг остановились, встретились взглядами и не стали их отводить. Неожиданно началось что-то вроде поединка – кто первый моргнет.

– Привет, – сказала она.

– Привет, – глухо ответил он, извлекая звук откуда-то из самой глубины горла.

«Вазоконстрикция», – подумала она. Кожные капилляры расширяются, что повышает температуру тела. Частота дыхания и сердцебиения возрастает, кровь приливает к коже. Она чуть наклонилась в его сторону, он наклонился к ней, головы их соприкоснулись, ее грудь оказалась у его груди, его рука по пути к ее бедру задела ее руку. Все продолжалось две-три секунды, и эта мимолетная встреча рук была самым волнующим моментом. Когда его рука дошла до бедра Рейчел, та повернулась и шагнула в комнату. Калеб издал что-то среднее между иканием и коротким восхищенно-раздраженно-смущенным смешком и вышел из буфетной. Когда она оглянулась, его уже не было.

У себя она отметила вазодилатацию: при чрезмерном повышении внутренней температуры тела подкожные сосуды расширяются, тепло выходит из организма, и температура снова становится нормальной.

Тогда она минут пять не могла сообразить, где лежат эти чертовы оливки.

Рейчел потягивала вино, Калеб потягивал бурбон, бар постепенно заполнялся народом. Вскоре толпа заслонила от них входную дверь. В прошлом это обстоятельство могло вызвать у нее тревогу, но сегодня оно лишь делало обстановку более теплой и интимной.

– Как Брайан воспринимает этот затяжной дождь? – спросил Калеб.

– Вы же знаете его: надо быть настроенным позитивно. Он единственный человек в городе, кого этот дождь еще не достал.

– То же самое и на работе, – покачал головой Калеб. – Мы все идем ко дну, а он выдает что-нибудь вроде: «Это создает в коллективе нужную атмосферу».

– Про нее он и дома говорит, – подхватила Рейчел. – Я спрашиваю: «Какую это может создавать атмосферу? Атмосферу тяжелой депрессии?» – «Нет, – говорит он. – Это же весело, это сексуально». – «Дорогой, – возражаю я, – весело и сексуально было в первый день, то есть десять дней назад».

Калеб похихикал в бокал и отхлебнул из него.

– Он и в концлагере найдет чему порадоваться: «Колючая проволока лучше, чем в других лагерях. А головки в душе – первый класс».

Рейчел глотнула вина.

– Это удивительно…

– Да, удивительно…

– Но от этого можно и устать, – заметила она.

– Да, просто размазывает тебя на хрен по стенке. Никогда не встречал человека с таким позитивным настроем. Странно. Не открыточный позитив, а желание принять вызов. Понимаете?

– Еще бы не понимать!

Рейчел улыбнулась при мысли о муже. Он не терпел фильмов с плохим концом, книг, в которых герой проигрывал, песен об одиночестве.

– Мне ясно, о чем это все, – сказал он ей однажды. – Я читал Сартра в колледже, друзья однажды вытащили меня на концерт Nine Inch Nails. Мир – бессмысленный хаос, где ничто не имеет значения. Мне ясно, что это за взгляд, но я не хочу разделять его. Он ничего мне не дает.

Рейчел уже давно осознала, с восхищением и раздражением, что Брайан не желал поддаваться депрессии, ныть и щеголять безнадежностью. У Брайана всегда имелись цели, планы и средства для исправления ситуации. Брайана никогда не покидала надежда.

Однажды, когда Рейчел была в плохом настроении, а Брайан сказал: «Невозможного нет», она не выдержала:

– Есть, Брайан. Невозможно накормить всех голодающих в мире. Невозможно взлететь, как ни маши руками.

В глазах его загорелось какое-то странное пламя.

– Никто больше не хочет работать ради будущего. Всем подавай результат здесь и сейчас.

– При чем тут это?

– Да при том, что если ты веришь, действительно веришь во что-то, если ты выбрал правильную стратегию и готов пожертвовать всем, чтобы достичь цели, то, – он широко раскинул руки, – ты способен на все.

Рейчел улыбнулась и вышла из комнаты, боясь, что Брайан разгорячится и ей придется задуматься, не вышла ли она замуж за слегка чокнутого типа.

Зато можно было рассчитывать, что он никогда не будет хныкать, жаловаться, ворчать или вредничать. Себастьян, как и следовало ожидать, постоянно ворчал. Выпив полбокала, он начинал доказывать, что мир ежедневно думает только о том, как бы насолить ему, Себастьяну. Брайан же, казалось, ожидал, что новый день принесет ему какой-нибудь приятный сюрприз. Если приятного сюрприза не было, он не жаловался и ждал следующего дня.

А вот еще один брайанизм: «Тот, кто жалуется и не пытается решить проблему, – это больной, который не хочет искать лекарства».

– Он то и дело говорит это в офисе, – заметил Калеб. – Я все жду, что он сделает такой плакатик и повесит его в приемной.

– Но согласитесь, что это помогает ему жить. Вы видели хоть раз, чтобы он находился в плохом настроении дольше нескольких минут?

– Это правда, – кивнул Калеб. – И знаете, некоторые готовы пойти за ним в огонь и в воду: они уверены, что он проведет их через все это.

Рейчел порадовалась. На одно мгновение ее муж предстал героической личностью, лидером, вдохновителем.

Она откинулась на спинку стула, Калеб тоже, и с минуту оба сидели молча.

– Вы выглядите хорошо, – нарушил молчание Калеб. – Нет, конечно, вы всегда выглядите хорошо, но сейчас вы…

Рейчел ждала, что он подберет нужное слово. Наконец Калеб нашел его: