Я никогда не ждала автобус на остановке у главной дороги, хотя каждый день проходила мимо нее. Я надеялась, что все учителя уже проехали и припарковали свои машины перед школой. А если нет, то я была для них легкой мишенью. Сняв галстук, я сунула его в карман рюкзака. Под школьной рубашкой у меня была черная футболка, но прилюдно раздеваться я постыдилась.

Из-за угла выехал двухэтажный автобус. Номер был тот, что нужно, на щите с указанием маршрута значилось «Центр города». В тот же миг по дороге, ведущей в школу, ко мне приблизилась знакомая фигура. Сердце ушло в пятки, но это оказался не учитель, а Джерейнт.

– Прогуливаешь? – спросил он, поравнявшись со мной. – Я уж думал, не доживу до этого дня.

Автобус остановился, и мы вошли. На случай, если водитель спросит, я придумала оправдание – что еду в город к зубному врачу, – но он лишь взглянул на нас и ничего не сказал.

– Куда собрался? – спросила я. На Джерейнте была темно-серая толстовка, из ушей змеились по шее провода и прятались в ее кармане. Рюкзака он не взял. В четырнадцать он возвышался надо мной, как башня.

Джер одарил меня любимым выражением лица, тем самым, что говорило: хватит задавать глупые вопросы, идиотка!

– А ты с каких пор прогульщицей сделалась?

– Сегодня особый случай, – ответила я чопорно. – Я еду в Кардифф, – и, как могла, объяснила план поиска нашего отца.

– Ты спятила, – сказал Джер, откинувшись на сиденье. – Спорим, ты и на поезд не сядешь.

– Не-а, – я ликовала, предвкушая, как поразится Джер, что сегодня из нас двоих именно я отправилась на поиски приключений. – Это слишком дорого. Я поеду автобусом.

Он покачал головой, но спорить не стал. На автобусной остановке в Суонси, найдя кассу «Национал-Экспресса», я купила билет. Джер ничего не сказал, но взял и себе. Я не просила его ехать со мной, но втайне ощутила облегчение. Автобусная станция мне не нравилась. Она пахла сигаретным дымом и мусорными корзинами, еще меня пугал бездомный со своей жуткого вида собакой.

Поездка на автобусе тем не менее выдалась веселой. Я старалась не думать о том, что будет дальше, и о том, что я оставила позади. Я знала, что Пат нас найдет и что у меня будет куча проблем, но это случится потом. Сейчас было ворсистое сиденье и пейзаж, мелькающий за окном, дух приключений и свободы.

Мы прибыли в Кардифф и вышли на автобусную остановку побольше, пооживленнее; толпился народ, моросил мелкий дождь, и мое радостное возбуждение испарилось.

– Ну и что дальше? – спросил Джер.

У меня замерло сердце. Я не знала ответа. Я лишь теперь осознала: я не ожидала, с чем придется столкнуться. Думала о том, что будет, если меня остановит учитель или если водитель автобуса откажется меня впустить. Я была увлечена, я не хотела сдаваться на глазах у Джерейнта. Но теперь я вынуждена была признать, что не имею ни малейшего понятия, как быть дальше. Говард Дэвис не появится волшебным образом только потому, что я сюда притащилась. Мой поступок был детским, идиотским. Я покраснела.

Джерейнт посмотрел на меня, а потом сказал будничным тоном:

– Умираю с голоду. У тебя еще деньги остались?

Сложив наши финансы, мы отправились в ближайший фастфуд за бургерами и молочными коктейлями. И внезапно мне снова стало весело. Мы устроили пусть небольшое, но все же приключение. Путешествие в большой город, в котором мы за свой счет наелись вредной пищи – Пат в жизни бы нам такого не разрешила! Не помню, чтобы мы обсуждали Говарда или мои изначальные планы. Джер просто болтал всякую чепуху, засовывал в нос соломинки, смешил меня, и на следующем автобусе мы вернулись домой. Мы даже успели на школьный автобус, и никто не проболтался. Я никогда не забуду, каким добрым был ко мне Джер в тот день.

Когда закончился весьма промозглый и мрачный март, начались разговоры о празднике Первого мая. Такова была традиция больницы. Все, от уборщиц до старших хирургов, должны были принимать в нем участие.

Доктор Палмер собирался показывать фокусы, и ему нужна была ассистентка, чтобы распилить ее надвое. Он указал на Грейс.

– Это будешь ты, – заявил он.

– Доктор, не надо, – запротестовала Грейс. Она всей душой этому противилась, но, увы, слишком поздно поняла, что такая реакция лишь распаляет его. – Я не могу.

– Нет слова «не могу», – Палмер невесело ухмыльнулся. – Есть только «не хочу».

Грейс собралась с духом.

– Я не хочу.

– Давайте я буду ассистенткой, – предложила Барнс. – Я могу тихо лежать.

Палмер даже не взглянул на нее.

– Не думаю, что ты поместишься в ящик.

Покраснев сильнее, чем обычно, Барнс унеслась прочь. Грейс дернулась вслед за ней.

– Кажется, я вас не отпускал, сестра Кемп, – язвительно сказал доктор Палмер. – Пойдешь, когда я скажу.

Грейс замерла.

– Так-то лучше, – он придвинулся поближе. – Так вот, я хочу, чтобы ты была моей ассистенткой. Я ведь немногого прошу, верно?

– Да, – удалось выдавить Грейс.

Он выпрямился.

– Парочка репетиций, и все получится, – сказал он деловито. Его тон легко менялся: секунду назад такой жуткий и угрожающий, он тут же становился обыкновенным, сухим и авторитетным. По этой причине Грейс часто задавалась вопросом, не мерещится ли ей чудовище, не сходит ли она с ума.

– Не нужно так волноваться, сестра, – он провел пальцем по ее щеке, – я не намерен кусаться.

– Не знаю, почему ты не хочешь, – сказала в тот вечер Эви. – Будет весело. В докторе Палмере нет ничего плохого.

– В нем все плохое, – выпалила Грейс. Она все чаще и чаще говорила, не думая. Даже дружба Эви не давала ей почувствовать себя под защитой.

Эви удивленно посмотрела на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, – Грейс покачала головой. – Он просто мне не нравится.

– Он и не должен тебе нравиться. Подумаешь, пригласит тебя на ужин, предложит выпить… Он может себе позволить тебя побаловать.

– В жизни никуда не пойду с этим человеком, – отрезала Грейс. – Никогда.

– Ну хорошо, – Эви махнула рукой. – Если не хочешь послушаться моего мудрого прекрасного совета, то по крайней мере сходи завтра поужинать со мной и Робертом. Ты безвылазно тут торчишь. Это тебе не на пользу. И к тому же, – добавила она, – Томас будет рад тебя видеть.

Завтра обеим предстоял выходной, и Грейс думала, съездить домой или нет. Искушение было сильным. Она представила добрые глаза Томаса, его милую улыбку. Но на этот образ наслоился другой – отец стоит над ее распростертым телом, лицо искажено от ярости. Грейс сглотнула ком в горле. Эви нахмурилась.

– Ты вся побледнела. С тобой такое часто, не замечала? На твоем месте я бы обеспокоилась.