Да ну что же ты будешь делать… Нет, ну сейчас делать вид, что никакого слова я не давал, будет совсем неправильно. Боги, как же приятно.

— Элия! — я вскакиваю, роняя ее на пол.

Помогаю девушке подняться и она тут же обвивает своими руками мою шею.

— Неужели даже этого нельзя? — невинно хлопает ресницами.

С усилием отвожу взгляд от ее губ и освобождаюсь из объятий. Так, еще немного и эта девчонка победит. Делаю несчастный вид и мотаю головой:

— Ничего нельзя. Совсем. Даже целоваться. Даже в щеку. Что-то душно тут. Мне бы на свежий воздух выйти.

— Ааа… — она испуганно смотрит на дверь, потом на окно.

Отлично, сбегать из спальни жрицы любви через окно. Такого ты, Игорек, еще не делал. Хотя я не уверен, после встречи с эллинками. Что я там вообще делал. И какие дипломатические связи налаживал.

— Хорошо, — сдаюсь я, не желая подставлять Элию. — Можно и так. Скажешь, что я так привык всегда уходить.

Ну хоть первый этаж, пусть и не видно ничего. Не видно мне шикарного и густого куста, облепленного липучими цветками. Прямо в него и я приземляюсь, безрассудно сиганув из окна.

Не знаю, что это за экземпляр местной флоры, такой приставучий. Но отдиранием пахучих соцветий я занимаюсь минут десять. Пока иду к воде, заметив там небольшой безлюдный причал со скамейками.

Прохлада, идущая от воды, немного остужает, принося облегчение. Силой я, пожалуй, больше себя успокаивать не буду. Успокаиваю мыслью, что добыл полезную информацию и наконец придумал, что делать дальше.

Для начала постараться не взбеситься на брата и не начистить ему морду. Он же из самых добрых побуждений, я уверен. Наверняка думал, что после первой встречи с демонами и боя, самое то — выпустить пар.

Понимаю и согласен, но осуждаю. Эта опека над младшим братом меня порядком раздражает. Мои гневные мысли прерывает скрип открывающейся двери и приглушенный смех.

— Перестань, — звенит тихими колокольчиками женский голос.

— Не могу от тебя оторваться, может еще разок, по-быстрому? — отвечает ей спутник.

У дома происходит какая-то возня. А я узнаю голос амбала Эратского. Проклятый город и проклятый мир, чего же вы такие тесные! Вжимаюсь в скамейку, но в мою сторону парочка и не смотрит.

Возня заканчивается быстро и слышится немного сердитое:

— Уходи! Иначе расскажу госпоже Бенну. Она такого в своем доме не потерпит!

— Ладно, ладно, чего ты сразу заводишься. Я пошутил, — ворчит Эратский и уходит, шурша подошвами по каменной дорожке.

Получается, наш Вадик тот еще ходок по неприличным местам. И, похоже, краев не видит. Не в копилку его плюсов эта информация, но тоже пригодится. Пожалуй не такая и плохая идея, по злачным заведениям походить.

Через полчаса объявляется брат. Он обеспокоенно зовет меня, шаря в кустах под окном Элии. Я поднимаюсь и тихо подзываю его к себе.

— Ты меня напугал! — он подбегает и оглядывает меня. — Мне сказали, что вышел из окна и все. Что случилось?

Сработало два раза, сработает и в третий. Я хватаю его за грудки и трясу.

— Ты! — завелся я уже за это время прилично, так что теперь приходится сдерживать злость. — Ты меня подставил уже дважды, Яр! С теми ифритами и тут. Ты меня хотя бы спросил! А я слово дал. Знаешь, как это, когда нарушается слово аристократа?

— Игорь… — на него смотреть жалко, настолько он расстроен.

— Нет, Яр, хватит. Теперь ты мне должен.

— Что я должен сделать? — тяжело вздыхает брат, сдаваясь.

— Ты поможешь мне завтра попасть в Дименхор! — выпаливаю я.

— Чегооо?! — Яр вырывается и отступает. — Ты свихнулся, братишка? Какой Дименхор, это же хрен знает где. Зачем тебе туда?

— Ну ка, расскажи мне, кто такой Иредж и что он сделал с моими руками, — я резко меняю тему.

— Чего? Ты о чем? Что он сделал? — брат моргает, потеряв нить разговора.

— Кто он такой? — напираю, пока не очнулся.

— Ифрит! — отвечает Яр и сглатывает. — Ты чего на меня орешь?

— Ну давай поговорим спокойно, — я тут же снижаю голос. — Кто такие ифриты и какая у них сила?

— Ифриты — самые сильные из народа персов. Тоже союзники наши, между прочим. Там свой пантеон, но ифриты обособленные. Их сила вроде как древнее. Но после войны богов они примкнули к империи. Ну или позволили тем считать, что примкнули. Говорят, что они не совсем люди…

— И кто же тогда?

— Духи, божества. Как их только не называют за глаза. А до первого прорыва хаоса и вовсе демонами. Но они сами считают себя народом. Хоть и лучше людей. Их не так много осталось, поэтому к хаосу они стараются не соваться. Но помогают иногда.

— Например такими вот рисунками? — я поднимаю руки.

— Да, такими вот рисунками, — передразнивает Яр. — Их сила — везде, Игорь. И малой толикой этого они могут поделиться. Как и говорил Иредж, ты не сможешь пользоваться их силой так же, как они. Она, хм, зациклена на одну задачу — бороться с тварями хаоса.

— Везде? — до меня начинает доходить. — Так они что, всесильны?

— Они могущественные, но не бессмертные. Хотя, подозреваю, что живут гораздо дольше людей. Но в войне богов их почти истребили. Ифриты лезли в самое пекло, в самые страшные битвы. Бились с Высшими и погибали. У них тоже есть предел и слабости. Как у всех нас.

— А ты не думал, что это опасно? Связывать чужеродные силы? Это же как… не знаю, делать переливание крови не той группы.

— Связывать? Ты о чем? — хмурится брат, не понимая меня. — Это работает как и другие татуировки. Как артефакт, если хочешь. Ты просто носишь его с собой, всегда.

— Да не просто… — я думаю пару секунд, что можно сказать. — Со мной это явно не совсем так сработало. Силы… как будто переплелись. И теперь мне нужно в Дименхор, чтобы это исправить.

— Не понимаю, при чем тут Дименхор. Давай свяжемся с Иреджом и расскажем ему, что с тобой происходит. Ну, как тебе кажется что что-то происходит.

— Мне нужно в Дименхор, — упрямо повторяю я.

— Да кто тебе это сказал? — начинает злиться Яр.

— Послушай, ты можешь мне просто поверить? Без объяснений откуда, кто, зачем? Просто поверь, мне нужно туда попасть. И как можно скорее.

Меньше всего мне хочется втягивать и брата в свои тайны. Просить дать слово, все рассказывать. Надеяться, что он сразу поймет и поверит. Я достаточно перенервничал за разговор с Олегом.

— Ты уверен? — брат хмурится уже так сильно, что лицо покрывается морщинами.

— Уверен, Яр. Как никогда в жизни. Для меня это очень важно. И я прошу твоей помощи.