– Вам повезло, как раз один остался на складе. Нужно попросить Александра Сергеевича, чтобы ещё заказал.

– А на какой фабрике их делают?

– Да это частная мастерская, они не только матрёшек поставляют. В центре есть ещё несколько магазинов, два из них наши, а остальные конкурентов. Товар в принципе один и тот же, но именно у нас дешевле, потому что мы, можно сказать, на периферии. Так что вы ещё и сэкономили… Ой, а так на вас похож!

Ну надо же, опомнилась!

– Да, поразительное сходство, поэтому и решил взять, буду знакомых в заблуждение вводить. Вот, держите деньги.

– Ага, рубль сдачи возьмите…

– Не надо, оставьте себе на шоколадку, – радушно улыбнулся я, вгоняя девушку в краску.

– Спасибо, заходите ещё, – полетело мне вслед.

Лида, когда я перед репетицией вручил ей набор матрёшек, прыгала чуть ли не до потолка.

– Ребята, представляете, – радостно демонстрировала она матрёшек своим музыкантам, – такая прелесть продавалась у нас под боком! А мы и не знали! Обязательно в центре посмотрю, если попадутся – куплю для Иосифа и Муслима. Надо же…

На репетиции мы за пару часов отшлифовали две песни – «Там, за туманами» и A Salty Dog. А «Корабль конвоя» Розенбаума, если разрешат исполнить, спою без аранжировки и сопровождения, просто под гитару. Надо, кстати, попробовать – под Gibson нормально звучит или придётся у кого-нибудь просить взаймы акустическую… Да нет, вроде ничего так с родным звуком, сгодится.

– На генеральной репетиции появятся члены худсовета, надеюсь, приёмка песен пройдёт без сучка и задоринки, – выразила надежду Клемент.

– Твоими бы устами… Тут у меня в гостинице ещё одна песенка родилась под названием «Ковчег», может, прикинем, как будет звучать в инструментальной обработке с ансамблем?

– Да без вопросов, – согласился руководитель коллектива Валерьян Семёнович, просивший называть его просто Валя.

Песня у меня и впрямь родилась буквально вчера вечером, перед сном, что-то в жанре «Машины времени». Наскоро записал аккорды и текст, но без подключённой гитары аккомпанемент получался так себе. Сейчас же интересно было посмотреть, как она будет звучать с нормальными инструментами. Я достал исчёрканный листок, где карандашом было нацарапано следующее:

Для начала спел просто под свой Gibson, аккорды были простенькие, всего один септаккорд в куплете, поэтому музыканты без труда врубились в тему, и на второй раз мы отыграли уже с приличным аккомпанементом.

– А что, свежо, – констатировал Валя, когда мы прогнали вещь несколько раз. – Вроде и просто, но мелодия прилипчивая в хорошем смысле слова. Да и текст оригинальный.

– К словам могут подкопаться, – вздохнул я, памятуя терзания «машинистов» с их двусмысленными текстами. – Поэтому пусть пока полежит в загашнике до лучших времён.

– Жаль, – вступила Лида, – мне тоже песня понравилась. Но отдельные… дураки могут и впрямь увидеть в тексте некоторые намёки.

– Так, ладно, бежать надо, у меня на три часа запланировано интервью с одним французским журналистом…

– О, поздравляю, слава стучится в двери, – засмеялась Лида. – А мы в детский дом едем с шефским концертом сегодня вечером.

– А что за детдом?

– Вспомогательная школа-интернат номер 11 для детей-сирот, в Кировском районе.

– А можно и мне с вами?

– Ты серьёзно?!

– А чем я хуже вас? – с ноткой обиды произношу, и, чувствуется, Лида даже растерялась.

– Да я-то… мы не против, да, ребята?

– Не-е, не против! – наперебой заголосили те.

– Тогда захватите на всякий случай акустическую гитару. Думаю, у меня найдутся детские вещи просто под гитару.

Так и порешили, что они на своём микроавтобусе «Старт» заберут меня из гостиницы в пять вечера. Это хорошо, у меня была мыслишка кое-куда заехать, чтобы не заявляться в гости с пустыми руками, а в это время магазины ещё должны работать.

До оговорённого времени встречи с французом я успел перекусить в ресторане. Что интересно, давешний чекист так и сидел на том же месте и в том же прикиде, только на этот раз читал не «Правду», а «Известия». Словно никуда и не уходил, разве что до газетного прилавка в фойе. А может, сменщик приболел, и он отрабатывает за себя и за того парня?

Поднявшись в номер, я из интереса решил проверить помещение на наличие подслушивающих устройств. Развинтил даже мембрану телефона, вроде чисто, но вполне возможно, специально обученный человек слушает разговоры на коммутаторе. А жучок я нашёл в каркасе люстры. Проводки-усики, отходящие от миниатюрной коробочки, не оставляли никаких сомнений в принадлежности данного устройства. Хм, придётся реально фильтровать базар.

Лурье заявился ровно в 3 часа дня, вежливо постучав в дверь. Разговор занял около сорока минут. Были вопросы и о музыке (фестиваль фигурировал как само собой разумеющееся событие), и о футболе. В частности, журналист спрашивал, продолжится ли моё выступление в составе «Челси». Я снова сослался на мифическую травму, заявив, что мои футбольные перспективы покрыты густым мраком. В отличие от музыкальных, которым пока что ничто не мешает воплощаться в жизнь.

А когда я сказал, что через час за мной приедут Лида Клемент с музыкантами и мы поедем в детский дом, оживился:

– О, месье Мальцев, а можно и мне с вами?

– Зачем? Тоже споёте?

– О нет! Певец из меня ещё тот, как говорят у вас в Советском Союзе. Но я хотел бы сопроводить наше интервью не только портретной фотографией, но и репортажной съёмкой. – И потряс в воздухе дорогой фотокамерой.

– Ладно, хотя, если места не хватит, я вам своё точно не уступлю.