Дворцовую уже оцепили сотрудники милиции, но наш автомобиль с пропуском под стеклом пропустили без вопросов.

Я выступал в первой группе, а во второй по сценарию должны были выходить заслуженные мастера сцены типа Утёсова и Дженит Эббот Бейкер. Антракта, впрочем, не предусматривалось, разделение по группам «молодёжь» и «старики» было чисто номинальным.

Я появился одним из первых, но до меня тут уже тусили Святоши и Том Джонс, которым также предстояло выступать в первой группе. Со всеми перездоровался. Из группы The Hollies я вспомнил только одного из основателей коллектива Грэма Нэша, пока не включенного в Зал славы рок-н-ролла, всё у парня впереди. Остальные лица вроде знакомы, но их имена из головы вылетели напрочь. Знаменитые хиты Can’t Let Go, Bus Stop и Stop Stop Stop я слушал в молодости, хотя Битлы, игравшие в те годы в одинаковой с ними манере, конечно, были вне конкуренции. Помнится, у знакомого даже плакат Святош выменял на бутылку рома, которую мне в свою очередь подарил товарищ, чей отец плавал в загранки. А теперь вот общаюсь с ними на равных… Хотя можно уже и привыкнуть тусить со звёздами прошлого, но нет-нет да и проскакивала мысль: «Чёрт побери, мог ли я о таком мечтать пять лет назад?!»

– Егор, привет! Ты как, готов к труду и обороне? – Лида появилась сбоку незаметно. Ей предстояло выступать на «водоразделе» – то есть посередине списочного состава участников фестиваля.

– Я, как пионер, всегда готов! – отвечаю с улыбкой.

Далее происходящее во многом напоминало то, что я уже видел и пережил во время как лондонского фестиваля, так и шоу в «Лужниках». Разве что переодевались мы не в палатках позади сцены, а в здании Главного штаба, откуда к сцене вёл крытый коридор наподобие тех, которыми станут пользоваться футболисты будущего при выходе на поле.

Кто-то обмолвился, что сегодня вечером на концерте будут присутствовать 210 советских ветеранов конвоев и 55 британских. А также продано более 25 000 билетов. Трибуны возвели только две по бокам сцены и чуть наискосок. Одну – для пенсионеров, инвалидов и беременных женщин, ежели таковые найдутся, около тысячи посадочных мест. Вторую, разумеется, для ветеранов, на которой, глядя из окна помещения, ставшего на время моей гримёрной, я даже разглядел своего знакомого Джонатана Хью Олдриджа.

Ну и сам концерт, начавшийся ровно в 10 вечера. Не сказать, что было светло как днём, скорее, стояли светлые сумерки. Но, во всяком случае, по поводу чёткости своих картинок я не переживал. Загорелись красным глазки телекамер…

Трансляцию в записи покажут завтра вечером. Учитывая, что уже куплен билет на рейс Ленинград—Москва, к этому времени я буду дома, и мы с Лисёнком вдвоём посмотрим моё выступление. Или втроём, если Лёшка ещё не будет дрыхнуть.

Ведущие фестиваля Валентина Леонтьева и Игорь Кириллов составили эффектную пару. Он – в строгом тёмном костюме и белоснежной рубашке с галстуком, она – в красивом тёмно-фиолетовом платье с блёстками наискосок от правого плеча к левому бедру.

– Добрый вечер, уважаемые гости нашего фестиваля! – начал Кириллов хорошо поставленным голосом.

– Good evening, dear guests of our festival! – продублировала на довольно сносном английском по бумажке Леонтьева.

Дальше стандартное вступление и благодарность пролившим свою кровь на фронтах Великой Отечественной, в частности, ветеранам арктических конвоев. Каждая фраза встречалась аплодисментами. Затем вступили облачённые в гимнастёрки парни и девушки под руководством Григоровича, который наблюдал за действом, стоя за сценой. С девчонками понятно, там заколок можно натыкать, но как пилотки держались на короткостриженых макушках танцоров?! Может, они их на клей посадили?

Вокальную часть открывала Эдита Пьеха с вызвавшей ностальгические воспоминания песней «Надежда». В принципе, я был ознакомлен с сегодняшним репертуаром всех выступающих, но те, кто исполнял мои песни, как-то автоматом кидали мысли в прошлое, когда я был ещё никто и звать меня было никак. Казалось, с того момента прошла целая вечность, а минуло-то всего пять лет.

Потом вышел Том Джонс, вызвавший у своих земляков на ветеранской трибуне овации. Мой черёд настал следом за Святошами, которые как следует расшевелили молодёжь, заполнившую центральную часть перед огороженной сценой.

– Егор Дмитриевич, готовьтесь, вы следующий, – вывел меня из раздумий голос запыхавшегося распорядителя, носившегося с площади в здание и обратно.

Мой выход в матросской форме, с лихо сдвинутой набекрень бескозыркой вызвал общий вздох то ли удивления, то ли разочарования, а может, и восторга – тут уж не угадаешь. А я порадовался, что ветерок еле дул, а то мою роскошную бескозырку с неизвестного корабля могло и унести в неизвестном направлении – ремешка на ней почему-то не было предусмотрено.

Кириллов и Леонтьева уступили мне и музыкантам из ансамбля Клемент сцену, я запоздало подумал, что для общего фона можно было бы и аккомпаниаторов обрядить в какие-нибудь тельняшки, но теперь уж, как говорится, поздно пить боржоми. Впрочем, всё внимание сосредоточено на мне и на стенах зданий, превратившихся на время в огромный экран, где мелькали фотографии военной хроники.

«Там, за туманами» и «Корабль конвоя» отечественной публикой, включая наших ветеранов, были приняты на отлично, молодёжь так вовсе не жалела ладоней и глоток, выражая одобрение. А когда я сел за рояль и исполнил A Salty Dog, подключились и английские ветераны. На бис исполнять не стал, хотя зрители и скандировали: «Е-щё! Е-щё!»

– Друзья, всем огромное спасибо, но нужно уступить сцену другим, не менее достойным артистам, – сказал я. – Уверен, их песни вызовут у вас не менее положительные эмоции. Тем более что сейчас выступит ваша землячка, замечательная певица Лидия Клемент. Давайте поприветствуем её!

Вторую часть концерта я смотрел из окна своей гримёрки. Кобзон, Хиль, Миансарова, Бернес, Дженит Эббот Бейкер, Утёсов… Со стороны выглядело впечатляюще, особенно заполненная людьми площадь. 25 000 зрителей, конечно, не переполненный «Уэмбли» или Центральный стадион им. Ленина, но тоже внушает уважение.

А в финале под песню Кобзона над площадью, как и было обещано мне Лидой по секрету, пролетело звено самолётов ПЕ-3. Пролетело красиво, в сиянии разноцветных огней, видно, по фюзеляжу и крыльям навтыкали лампочек.

– Товарищи, всем большое спасибо, всё, на мой дилетантский взгляд, прошло просто великолепно, – выразил свою благодарность Толстиков после того, как действо закончилось и мы собрались в одной большой зале Главного штаба.

– Василий Сергеевич, это вам огромное от всех нас спасибо, и от ветеранов конечно же, – откликнулась Клемент.

В своём номере я оказался в два ночи. С гитарой, но без матросской формы, которую у меня забрала Лида с обещанием выстирать, выгладить и сегодня же, 3 июля 1966 года, занести в БДТ. Так что уже в районе обеда я с чистой совестью сел в самолёт Пулково—Шереметьево и спустя час с небольшим ступил на подмосковную землю.

А вечером мы всё же уютно посидели, уложив Лёшку спать, как раз когда началась трансляция вчерашнего фестиваля. До неё по телику гоняли подростковый фильм «Акваланги на дне», хотя я лучше посмотрел бы что-нибудь вроде «Берегись автомобиля». Если память не изменяет, комедию Рязанов снял именно в 1966-м, а может, ещё идут съёмки, или не идут в связи с изменённой не без моей помощи реальностью. Не хочется, чтобы по моей вине страна лишилась замечательных фильмов, снятых в этот период. Хотя тот же Гайдай «Операцию „Ы”» снял в прошлом году, надеюсь, и «Кавказскую пленницу» не забудет представить кинозрителям в следующем.