– Я не понимаю, о чем ты. – Япочувствовала, как по моей спине пробежала холодная дрожь.

– О том, что ты совсем не думаешь, когдасовершаешь какие-либо поступки. Своей информацией владеть не страшно, а вотчужой… Ты даже не представляешь, как это опасно. За это могут убить.

– Ну тогда лучше ничего не говори, –вконец перепугалась я. – Я спросила тебя чисто по-человечески. У меня и вмыслях ничего не было…

– А я тебе и отвечаю чистопо-человечески. Я получил их тогда, когда начался отстрел.

– Какой отстрел?

– Я не думаю, что тебе это нужно знать,что такое отстрел, но уж так и быть. Отстрел – это когда хоронят твоихтоварищей и приходится ездить на кладбище по нескольку раз в неделю. А ктопроизводит этот самый отстрел, не скажу, потому что, если скажу, все равно неповеришь. Да и не стоит тебе это знать. После первого ранения я уехал наЛазурный берег Франции. Лазурное море, пальмы, красивые пейзажи и не менеекрасивые женщины сделали свое дело, и я быстро окреп.

– Все, хватит! – резко перебила яГеру. – Не смей мне больше ничего рассказывать. Я не хочу это слушать.

– Почему?

– Потому что это чужая информация, а зачужую информацию могут убить.

– Молодец, быстро соображаешь. Простосхватываешь на лету. Я как тебя увидел, так сразу понял, что ты умненькаядевочка. Ладно, давай не будем о грустном. Я просто позвал тебя сюда для того,чтобы поздравить с тем, что с тебя сняли все обвинения и теперь ты совершенносвободна.

– А я приехала сюда для того, чтобысказать тебе слова благодарности за все, что ты для меня сделал. Я твоя вечнаядолжница. Если бы не ты… Мне страшно даже подумать о том, что было бы, если быне ты…

Ворон достал сигарету и вальяжно закурил.

– Ты считаешь, что за то, что я для тебясделал, ты должна меня отблагодарить?

– Должна. – Я задрожала как осиновыйлист и недоверчиво посмотрела на Ворона.

– Мне очень приятно, что тебе не нужноничего объяснять и ты все понимаешь сама.

Ворон наклонился ко мне совсем близко и взялменя за руку.

– Ты что так дрожишь? Тебе страшно? Тыменя боишься? Но ведь ты же знаешь, что я совсем не страшный.

– Я не боюсь. Просто я немногонервничаю… – Я собрала все свои силы и постаралась унять дрожь, но из этойзатеи у меня мало что вышло. – Это просто нервы… В последнее время мнестолько пришлось пережить…

Не выдержав, я посмотрела на косившихся на насмужчин, сидевших за столиком у стены, и дрогнувшим голосом спросила:

– Гера, кто эти люди? И почему они на настак смотрят?

– Это мои люди. Не обращай на них внимания.Я же уже сказал тебе, что в этом кафе не может быть ни одного человека, откоторого бы исходила опасность.

– Ты уверен?

– Иначе меня бы здесь не было.

Ворон протянул руку и коснулся моего лица. Кмоему удивлению, его пальцы оказались нежными и необычайно мягкими. А я… Япросто не знала, как именно мне нужно себя вести в такой ситуации. Если передомной сидел просто Гера… Тот Гера, с которым я познакомилась надалеких-предалеких островах… Познакомилась, напилась, занималась любовью,поругалась… В общем, я вела бы себя совершенно непринужденно и раскованно… Носейчас передо мной сидел совсем не тот Гера, с далеких-предалеких островов…Передо мной сидел криминальный авторитет, известный вор в законе, которыйпривез меня в какое-то таинственное кафе, чтобы напомнить мне о моем долге,который он непременно хотел получить. А что именно я должна сделать, я еще незнала.

Я откинула голову и посмотрела на дверь вдругой зал, завешанную плотной зеленой шторой.

– А там что?

– Там что-то типа казино.

– Игорные столы?

– Они самые. Хочешь поиграть?

– Нет. Я больше люблю наблюдать, чемиграть. Играют тоже только свои?

– И играют, и едят, и ходят в туалет…Сюда чужие не зайдут, я же уже тебе объяснял.

– И что, у этого закрытого частного клубавыручка есть? Он себя оправдывает?

– Еще как.

– Получается, что здесь много своих.

– Получается так.

Ворон переместил свои пальцы с моего лица намою шею, а затем коснулся моей груди. Я задрожала еще сильнее, обуреваемаяшквалом совершенно непонятных мне ощущений.

– В прошлый раз ты совсем меня небоялась.

– В прошлый раз у меня был стресс, я былапьяна и не знала, кто ты такой.

– А ты не думай, кто я такой. Я просточеловек…

– Ты не просто человек. У тебя слишкоммного титулов.

– Какие к черту у меня титулы?

– Люди говорят…

– А ты не слушай, что говорят люди. Людимелют все что ни попадя, языки у них без костей. Знаешь, что я сейчас хочубольше всего на свете?

– Что?

– Я хочу обладать тобой.

– Прямо сейчас и прямо здесь?

– Мы можем поехать ко мне домой. Тутсовсем недалеко.

– Там тоже вход только для своих?

– Туда чужой не зайдет. Зачем намсдерживаться, если мы хотим друг друга? Мы же с тобой взрослые люди.

Я закрыла глаза и поняла, что я уже полностьюво власти этого сильного, решительного мужчины, с таинственным прошлым и точнотаким же таинственным будущим. Этот мужчина привык брать от жизни все, что онхочет, и похоже, он взял и меня. Он смотрел на меня не отрываясь. А я… Я тяжелозадышала и подумала о том, что я готова поехать с ним хоть на край света,только бы он был рядом.

Гера нежно обхватил мое лицо руками, и я тутже открыла глаза. Мы смотрели друг на друга в упор и понимали друг друга безслов.

– Ну что, поехали?

Я уже хотела было кивнуть, но вдруг подумала олежащем в моем доме раненом Сергее и о Люське, которая, наверное, каждую минутусмотрит на часы, переживает, не освободился ли Сергей от пут, и ждет моеговозвращения.

Мои губы дрогнули в робкой улыбке. Я отвелаглаза в сторону и как-то по-детски произнесла:

– Гера, я не могу.

– Почему?

– Я не могу.

– Что, мама не пускает? – усмехнулсяВорон.