– Энни, я хочу избавить вас от боли! Я хочу, чтобы вы снова почувствовали себя женщиной!

Как будто это так просто. И как будто она могла ему такое позволить. С этой стороной ее жизни покончено. Раз и навсегда.

Весна на ранчо Ибарра-Росс пришла в том году очень рано – к середине марта температура уже поднималась до тридцати градусов. Это типично для Техаса: если вам не нравится погода в каком-нибудь месте, вы можете отъехать миль на сто в любом направлении, и вам покажется, что там чуть ли не другое время года. А Хэпу, как никогда раньше, не сиделось на месте. Ему не терпелось уехать – куда угодно, но лишь бы уехать.

Скорее всего, ему придется выбирать между двумя округами – Бланко и Карнз. В обоих местах ему предложили работу шерифа: в Бланко – за сорок долларов в месяц плюс жилье за зданием тюрьмы, в Карнзе – за шестьдесят пять, но жилье нужно будет искать самому. Округ Бланко отличался холмистой, пересеченной местностью, жарким климатом и большими скотоводческими ранчо. Ну а Карнз был примечателен Хеленой – маленьким городком, расположенным между Тропой Чихуахуа, с одной стороны, и дорогой из Сан-Антонио в Индианолу, с другой. Городок этот кишел ковбоями, бродягами, картежниками и вооруженными бандитами. Для большинства из них жизнь в Хелене была хоть и дешевой, но короткой. Он бывал там и видел все это своими глазами.

Как только у Аманды родится ребенок, он будет считать себя вправе уехать от Клея и начать жить своей собственной жизнью. Поэтому он решил серьезно подумать над поступившим из Хелены предложением, хотя и знал, что Клею это не очень понравится. В последнем письме, полученном Хэпом от городского совета, ему давали понять, что они готовы платить ему дополнительно десять долларов в месяц, чтобы «привлечь к этой работе человека с вашим именем». Это была не такая уж большая плата за постоянный риск, но главным для него были не деньги, а возможность действовать, не позволять совершаться злу.

Конечно, быть окружным шерифом – не совсем то, к чему он привык. Ему предстоит поддерживать порядок на сравнительно ограниченной территории – в главном городе округа Хелене и его окрестностях. И для того, чтобы иметь дело с хулиганами и буянами на улицах или в салунах, понадобятся другие методы и приемы, чем те, которые он использовал, преследуя индейцев и преступников по каньонам и пустыням. Но за всю жизнь он еще не встречал человека, перед которым дрогнул бы или которого не смог бы поставить на место, а это основное. Лишь тогда, когда он больше не сможет этого делать, наступит время уйти в отставку. А пока что ни присутствия духа, ни отваги ему не занимать.

Хоть это ему и не совсем по пути, но он обязательно заедет в Сан-Сабу, просто для того, чтобы посмотреть, как там идут дела у Энни Брайс – только для этого, уверял он себя. Последнее время он о ней часто думал – чаще, чем мог от себя ожидать. Впрочем, разве не естественно, что он хочет узнать, как она управляется с фермой и помогает ли ей Уиллетт выращивать кукурузу, как обещал? Нет, он, конечно же, снова пытается себя обмануть. На самом деле ему хочется посмотреть, настолько ли она хороша, как ему запомнилась, и подпадет ли он снова под воздействие ее чар. Или же все будет, как в случае с Амандой.

А от чувства к Аманде, слава богу, ничего не осталось, и в этом он убедился сразу же по возвращении в Ибарру. Приехал он между Рождеством и Новым годом, ожидая, что будет чувствовать себя третьим лишним, но опасался напрасно. Глядя на нее, он не мог ею не восхищаться, но только лишь как женой Клея, и никаких других чувств, кроме облегчения, при этом не испытывал. Случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Может быть, увидев Энни, он тоже больше ничего не почувствует?

– Ты, я вижу, совсем заделался трезвенником, Хэп.

– Что?

– Я говорю, ты на себя не похож.

Он поднял голову, выходя из задумчивого состояния. Это был Клей.

– Не вечно же продолжаться загулам, – ответил Хэп уклончиво.

– Что-то у тебя, наверно, не так.

– Да нет, все нормально.

– За столько недель ты ни разу не заглянул в бутылку.

– В этом тебе весь ответ – если бы у меня было что-то не так, я бы не просыхал. Да и от кого я это слышу? Ты и сам не больно-то злоупотребляешь.

– Мы с Амандой не хотим, чтобы ты уезжал, – сдержанно произнес Клей. – Ты ведь подумываешь, я знаю.

– А какой, к черту, из меня скотовод? – пробормотал в ответ Хэп.

– Тебе не обязательно заниматься этим. Кто тебя заставляет?

– А что еще здесь делать? Ничего другого я просто не вижу.

– Я так редко бываю дома – сам знаешь, не вылажу из этого Остина, поэтому ты здесь очень нужен, чтобы присматривать за Амандой и малышом, когда он появится. Ты нам все равно что родственник, Хэп. Ближе у нас никого нет.

– Она и сама неплохо справляется, Клей, и легко без меня обойдется. Да и ты, кстати, тоже.

Хэп поднялся из кресла и подошел к окну. Перед ним был просторный, вымощенный кирпичом двор, а там, вдали, виднелись сквозь дымку фиолетовые горы. И все это была земля Ибарры.

– Обо мне не нужно заботиться, Клей.

– Ты же мне считай что отец, Хэп.

– Да я всего-то на девять лет старше тебя.

– Но не пойдешь же ты снова в рейнджеры – работа эта для молодых. Черт, да я и сам староват для нее. Ты всю жизнь просидел в седле и давно заслужил право на отдых.

– А я и не собираюсь возвращаться в рейнджеры, если тебя это волнует, – отозвался Хэп. – С этим покончено.

– Но я же вижу – ты что-то задумал. Ты каждый день выезжаешь в пустыню, практикуешься в прицельной стрельбе, в быстром выхватывании оружия.

– Да, ну и что из того?

– А вся эта почта! Сколько я помню, ты никогда не любил писать писем. За все время, что я был в Чикаго, ты написал пару раз, не больше.

– Я считал, что мисс Макалестер достаточно хорошо о тебе заботится.

– Но я по тебе так скучал. И мне не нравилось в Чикаго. – Клей подошел к нему и встал сзади. – Сегодня пришло еще два письма, одно из них от Риоса.

– Поэтому ты и решил, что я возвращаюсь в рейнджеры?

– Нет, я заметил это твое настроение еще с Рождества.

Хэп, все еще стоявший у окна и рассеянно наблюдавший за сонными движениями подсобных рабочих-мексиканцев, что-то делавших во дворе, тяжело вздохнул и сказал:

– Ты сам знаешь, я никогда не пытался ограничивать твою свободу, Клей. Даже когда ты был еще неприрученным мальцом и доставлял мне кучу хлопот, я тебя ни в чем не ограничивал. Я всегда считал, что ты сам должен разобраться в себе и понять, чем тебе хочется заняться в жизни.

– Да, это верно.

– А когда ты решил пойти по моим стопам, я не стал тебе мешать, хоть мне и хотелось. Каждый раз, когда ты шел на задание, я понимал, что, может быть, вижу тебя в последний раз, но не считал себя вправе останавливать тебя.