будут отличением ее императорского величества монаршею милостию и благоволением, о чем по команде всем, кому следует, объявляю.

ПРИКАЗ Ф. Ф. УШАКОВА ОБ АРЕСТЕ МАСТЕРА АРЖЕВИТИНОВА ЗА РАЗГЛАШЕНИЕ ВЗДОРНЫХ СЛУХОВ

24 января 1792 г.

Г. такелаж-мастер Аржевитинов сего числа без всякой скромности разглашал здесь, в Севастополе, неприличные и соблазнительные для команды новости, и по призыве ко мне в том он обличен. Я дал повеление письма, присланные ему из Херсона, отобрать, из которых ко мне два и доставлены, а третье, во ослушание от моего повеления, не отдав посланному от меня комиссионеру, с торопливостию изорвал в малые части, хотя от него оно и требовано и запрещено ему было рвать. В противность моего приказания он все, не внимая тому повелению моему, изорвал, однако несколько обрывков из оного письма и с печатью доставлены ко мне. Оказалось, разорванное письмо и другое целое писаны флота от капитана Поскочина, а последнее — флота от капитана ж Сенявина. Во оном от Сенявина написаны язвительные и дерзкие слова, до правления Черноморского касающиеся.

А как и прежде иногда от некоторых беспокойных людей случались беспокойные и вредные разглашения, то ко отвращению подобностей бывший светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический в последнюю ныне бытность мою в Яссах повелел мне таковые неисправности всевозможно прекратить законной строгостию и взысканием и желал, чтобы я, кто в том окажутся, представил к нему для строжайшего по закону наказания. Капитан же Сенявин за дерзости и невежество от е. св. был арестован и содержался немалое время в кордегардии, отколь освобожден единственно чрез усильные мои прошения и ходатайство. Ордер, данный об нем, велено объявить мне при команде.

Часто прежде всего от несправедливых и беспокойных людей вредные здесь выпускаемые отсель в разные места разглашения лживых новостей переменяли вид и самых лучших дел флота в худые, вредные и несносные. Всему прекращению о случившихся ныне происшествиях со всяким обстоятельством не премину я представить к вышнему начальству и просить в резолюцию удовлетворения, а до того времени рекомендую капитану над портом Доможирову такелаж-мастера Аржевитинова за неприличные разглашения, неисполнение приказания моего, за изорвание письма, арестовав, содержать безотлучно при работах на тех кораблях, которые исправляются килеванием. Всем же командующим рекомендую в командах своих наисторажайше подтвердить, чтобы отнюдь никто неосновательных, вредных и соблазнительных новостей не разглашали и в таковых не переписывались, а кто в том окажутся, подвергнут себя непременно законному взысканию. Я уверен, что таковых, любящих переменные новости и неприличные переписки, весьма мало и, может быть, здесь уже не останется. Прошу гг. командующих употребить старание таковых и последних вывести строгим взысканием и запрещением.

ИЗ ПРИКАЗА Ф. Ф. УШАКОВА ОБ ОБУЧЕНИИ ПУШЕЧНОЙ ЭКЗЕРЦИЦИИ И СТРЕЛЬБЕ МАТРОСОВ И КАНОНИРОВ

23 февраля 1792 г.

§ 1

По наступлению ныне удобного времени к подлежащему обучению служителей к пушечной экзерциции предписываю по требованию артиллерии капитана 3 ранга Массы для сего батарею и щит от порта исправить всеми подлежностями. А между тем господа командующие кораблями, фрегатами и прочими судами благоволят приказать наличным матросам и канонирам, сочиня списки, отослать к нему, господину Массе. По исправлении ж батарей немедленно начать оное обучение, напервее с кораблей, а потом и с прочих судов по очереди, как значит в приложенном реестре примерно, а после и действительною пальбою с ядрами, старых — по три, а рекрут — по пять выстрелов.

От команд же ко обучению служителей посылать при офицерах, к содержанию пороха и всех припасов и снарядов при той батарее определяется, равно и для записывания выстрелов, кто куда свои ядра положит. С корабля «Иоанн Богослов» артиллерии унтер-лейтенанта Зеленского и к нему в помощь послать с эскадры первой и третьей знающих грамоте двух сержантов или унтер-офицеров, а по окончании обучения всех служителей те списки с показанием выстрелов представить мне.

ПРИКАЗ Ф. Ф. УШАКОВА О ЗАПРЕЩЕНИИ КАРТОЧНЫХ ИГР СРЕДИ МАТРОСОВ

31 марта 1792 г.

§ 1

В прошлых годах приказами наистрожайше от меня в командах подтверждено, чтобы за служителями по командам иметь прилежное смотрение и в карты играть и сборища для того делать не допускать, но ныне собрание картежников беспрерывно бывает в лощине Артиллерийской бухты, в закрытых между горами местах, и умножается чрезвычайно великим числом людей. Сего числа самим мною оное освидетельствовано: по приходе моем туда все играющие в карты разбежались, но я приказал взять под караулом зрителей, при оных бывших, означенных в приложенном при сем реестре, и велеть их допросить, чтобы они пересказали всех тех, кого они знают. Из них некоторые объявили бывших и бывающих в том собрании, означенных по приложенному же при сем списку. Рекомендую господам командующим оных служителей приказать по командам посадить под караул и отобрать от них обстоятельные сведения, чтобы они показали и прочих, кто таковые бывают с ними в собрании, и всех оных за таковую их дерзость, а особо за то, что они разбежались, не послушав моего приказания, и не остановились. Ежели бы они сего не учинили, мог бы я на первый случай их простить, подтвердя только то, чтобы впредь не собирались и игру оставили, но когда столь оные дерзки и спасаются всегда бегством, думая себя оным укрыть, то подвергают себя наижесточайшему наказанию, что и исполнить. И притом подтверждаю господам командующим в командах о сем запрещении карточной игры и сборищей наистрожайше подтвердить и ко отвращению оного иметь наиприлежнейшее смотрение. Тех же, которые из них взяты при оном зрители и которые из них не учинят запирательства, объявят других, которых они знают, таковых же от наказания освободить.

ИЗ ПРИКАЗА Ф. Ф. УШАКОВА О ПРИНЯТИИ МЕР К ОХРАНЕ НАСАЖДЕНИЙ В СЕВАСТОПОЛЕ

14 апреля 1792 г.

§ 1

Усматриваю я многократно, что около казенного генеральского дому разные люди пускают лошадей, а иногда и другой скот, которые посаженные около дому и проспекте фруктовые деревья многие поломали. Несколько раз приказывал я сыскивать хозяев того скота, но никто не является, ежечасно