Рубашка противно липла к спине и была расстегнута едва ли не до пояса. В драке Броган потерял половину пуговиц и порвал манжеты. Знакомая белоснежная макушка мелькнула у него под рукой, которой он оперся о дверной косяк, и Рейн попытался схватить свою невесту. Но Келейр в ужасе отскочила от него, скрываясь в толпе сокурсников. Оставалось только гадать, что тому виной. Броган скривился, кое-как пригладил спутанные волосы и пошел за подносом.

Получив свою порцию на обед, дракон устало побрел к свободному столу, за которым сидел только Ладвик. Волк поприветствовал товарища кивком головы и продолжил есть. Рейн тяжело опустился на стул и откинулся на спинку, исподлобья наблюдая за тем, как Келейр быстро прошмыгнула мимо, усаживаясь в самый дальний угол столовой.

— Да какого ярна? — возмутился Броган, понимая, что с проклятыми тренировками явно пропустил что-то важное.

К тому же он сам себе должен был признаться, что желал, чтобы лиса сидела рядом с ним, за одним столом! Волк улыбнулся и проследил за сердитым взглядом своего товарища.

— Почему Тай не с нами? Вы поссорились? — Гварен вернулся взглядом к Рейну, находясь в некоторой растерянности.

Как он умудрился пропустить ее приход? Происходило что-то странное. Ладвик встревожился и отодвинул свою тарелку.

— Я ни с кем не ссорился! — прорычал дракон и принялся есть, без аппетита, просто для того, чтобы не мучиться голодом до ужина.

Келейр сдувала длинную челку со лба и все ниже склоняла голову. Так и лицом в кашу попасть недолго! Рейн настороженно глядел на нее, не понимая, что происходит. Она, румяная как яблоко, сидела в одиночестве и нервно возила ложкой по тарелке. Почему не ест? Что опять себе придумала? Да где ее носило?!

— Броган, — Ладвик на секунду прикрыл глаза и решился, — она попала в беду?

— Чего? — Рейн бросил ложку и впился взглядом в своего соседа.

— Я в курсе, кто такая Тай, — медленно произнес волк, зная вспыльчивый характер своего товарища.

— И как давно ты в курсе? — мрачно поинтересовался дракон.

— С тех пор, как впервые столкнулся с нею в академии. Не волнуйся, я не собираюсь болтать о чужих тайнах. Так что случилось? — не выдержал волк, подавшись вперед и упрямо глядя на Брогана.

— Ничего, с чем бы я ни справился, Ладвик, — протянул Рейн.

Он верил в то, что волк не станет болтать. Иметь его в союзниках было совсем неплохо, но дракон не собирался открывать кому бы то ни их планы. Такого доверия Рейн не испытывал ни к одному существу.

— Ладно, — сдался волк, понимая, что сейчас от товарища ничего не добьется.

Броган — одиночка, войти в круг его доверия практически невозможно, и давить было бы большой глупостью. К тому же сейчас он был на взводе. Гварен снова хотел глянуть на Келейр, но обзор был загорожен.

— Я вижу, у тебя свободно, — мило улыбаясь, Файона присела на краешек стула и обратилась к Рейну, тщательно игнорируя волка.

Ладвик покачал головой, наблюдая за очередным представлением. Когда ведьма села, он смог разглядеть Келейр и заметил, как напряглись плечи лисы. Она поджала губы, вовсе отодвигая тарелку. Ревность, обычная ревность. Брогану стоит быть осторожнее, иначе не миновать расправы.

— Что тебе нужно? — сквозь зубы процедил Рейн, заставляя себя посмотреть на ведьму.

Макдара оживилась и подсела ближе. Стоило ей откинуть рукой волосы за спину, как едва ощутимый запах коснулся чуткого обоняния волка. Гварен насторожился, наблюдая за действиями сокурсницы.

— Как и говорила тебе ранее, просто хочу просить прощения за ту… неудачную шутку. — Файона состроила несчастное лицо и для пущей убедительности тяжко вздохнула.

— Ладно, — отмахнулся от нее дракон, — забыл уже. Можешь идти спокойно…

— Погоди! — Файона снова подалась вперед, протягивая ему руку. — Мир?

Рейн нахмурился, глядя на ведьму. И чего привязалась? Сейчас совсем не до нее. Ведь сказал, что может идти! Он протянул руку в ответ, намереваясь пожать предложенную ладонь и наконец избавиться от назойливой сокурсницы. Но в последний момент волк схватил Макдару под локоть и поднялся, не давая их рукам соприкоснуться. Затем он увлек ведьму за собой прочь из столовой. Придя в ярость, Файона попыталась вырваться, но едва Гварен что-то прошептал ей на ухо, как поникла и позволила увести себя. Оглянувшись на мгновение, Ладвик кивнул Рейну в сторону стола, за которым сидела Келейр.

— Иди! — Он проговорил одними губами, но дракон понял, отодвинул свой стул и поднялся, намереваясь пересесть.

Продолжая крепко удерживать ведьму, Гварен пробирался сквозь толпу, укрывая ее своим плечом и не давая никому случайно прикоснуться к ее ладони. Он остановился только на крыльце и лишь затем, чтобы оглядеться. Кажется, галерея была самым спокойным местом в академии. Клыкастый эльб так распугал и без того ленивых учеников, что в библиотеку перестали наведываться.

— Пусти! — прошипела Файона, но стоило Ладвику глянуть ей в глаза, как тут же закусила губу и умолкла.

Какой магией обладал этот бастард, что она вела себя с ним, словно последняя глупая ослица?! Макдара собралась возмутиться, но волк приподнял ее над землей за талию и легко усадил на нагретую солнцем каменную скамью. Она почувствовала, как под нею захрустели, сминаясь, сухие листья лемистрии. Ладвик встал рядом, так близко, что их колени теперь соприкасались, давая понять, что бежать бесполезно. В его взгляде было нечто, заставившее ведьму затаить дыхание. Гварен не был зол, Файона не видела осуждения, скорее разочарование.

— Кровь? — тихо спросил волк. — Серьезно? Ты собралась использовать печать душ? Ты хоть осознаешь последствия, Макдара? Я ведь предупреждал тебя.

— Какое тебе дело?! — выкрикнула она.

Ладвик резко подался вперед, склонился над нею и уперся руками по обе стороны от ведьмы в каменную спинку скамьи.

— Зачем тебе этот обряд? Чего ты так жаждешь, что готова пожертвовать своей собственной душой?

— Откуда ты знаешь об этой печати, проклятый пес?! — зло фыркнула Файона.

— Моя мать — ведьма.

Глаза ее округлились, и она даже приоткрыла рот от удивления.

— Ты лжешь! Уго Ладвик никогда бы не допустил рождения ребенка мужского пола вне рода! Почему ты жив?!

Ведьма увидела, как потемнели глаза волка, и судорожно вздохнула.

— Твоя мать использовала печать?

— Когда Уго узнал, что она беременна и ожидает сына, то намеревался убить ребенка. Мать провела обряд с печатью души. Ты ведь знаешь его суть? Сотворивший печать отдает свою душу в обмен на одно-единственное желание. Сила обряда настолько велика, как и цена его, что противиться ему нельзя. Мать повелела Уго сохранить мне жизнь, и тогда отец не смог отказать ей. Но теперь ее собственная душа запечатана в нем. Мать живет в страхе каждый день. Если Уго снимет печать, то она умрет. Она зависит от него. Каждый день мать мысленно прощается со мной и молится в надежде дожить до следующего дня. Она пожертвовала своею жизнью, чтобы спасти мою.