– Кто здесь? – раздался из-за двери зычный голос.

– Беатриче Левоновна, это я, Ирина.

– Какая Ирина? – Голос несколько смягчился, носомнение в нем все же звучало.

– Ирина Снегирева, Жаннина подруга.

– Ах, Ирочка, так ты бы сразу и говорила.

Дверь распахнулась, и Ирина попала в гостеприимные объятияЖанниной матери Беатриче Левоновны.

Беатриче Левоновна была создана по принципу «хорошегочеловека должно быть много». Ростом она не уступала правофланговому ротыгренадеров, а дородности ее мог бы позавидовать сам Тарас Бульба. Когда впрежние советские времена Беатриче Левоновна занималась решениемпродовольственной программы в масштабе своей большой дружной семьи, она могладержать серьезную очередь за мясом или творогом против вчетверо превосходящихсил противника – а это кое-что значит. На такой подвиг способен не всякий игрокосновного состава хоккейной сборной ЦСКА.

Увидев Ирину, Беатриче Левоновна подхватила ее, как водопадподхватывает щепку, и повлекла на кухню, приговаривая по дороге:

– Ну как можно себя до такого довести! То же самое, чтомоя непослушная дочь! Разве женщина может быть такой костлявой? Я своейЖанночке говорю: конечно, ни один мужчина не посмотрит на такие субпродукты!Кому интересно бесконечно натыкаться на кости и хрящи? Вас нужно откармливать!Я бы вас откормила за месяц. Но разве вы слушаете старую маму? Вот посмотритена Катюшу. Между прочим, тоже очень интеллигентная женщина. Но она хоть немногопохожа на человека!

Усадив Ирину за стол и поставив перед ней чашку крепчайшегочаю и корзиночку печений и кексов, она говорила:

– Ирочка, обязательно намазывай на печенье масло. Развеможно есть печенье без масла? В нем же тогда никаких калорий!

«Понятно, – думала Ирина, – мой благоверный невозвращается из Англии, потому что я не мажу печенье маслом и ему надоелонатыкаться на кости и хрящи».

Вслух она сказала:

– Спасибо, Беатриче Левоновна. Я только что отобедала.Чашечку чаю я выпью, а есть – нет сил!

– Ирочка, золотце, – Беатриче всплеснуларуками, – а разве я тебе хоть что-нибудь даю покушать? Я еще толькопоставила еду разогревать. А это так. Просто чашка пустого чаю, разве это еда?

– Ох, Беатриче Левоновна, – рассмеяласьИрина, – с вашей заботой я ни в одну дверь не войду!

– Глупости! Мужчины будут от вас без ума и не толькосами откроют перед вами все двери, но и на руках в эти двери внесут!

– Беатриче Левоновна, дорогая, скажите мне вот что:Жанна вам месяца полтора назад принесла книжку, детектив…

– Мымрину?! Это ужас! Это такая зараза! Я из-за нее неспала всю ночь – не могла отложить, пока не дочитала. А в мои годы это оченьвредно, мне необходим полноценный восьмичасовой сон.

– А где сейчас эта книга?

– Ирочка, неужели ты будешь читать такую дрянь?

– Но вы же читали.

– Ох. Чего я только не делала в своей жизни! Многие своипоступки я не хотела бы вспоминать, в том числе и этот.

– Да ладно вам, не такой уж это страшный грех – страстьк детективам! Детективы любят читать все, просто не все имеют мужество в этомпризнаться.

– Наверное, ты права. Куда же я дела эту книжку? Дайподумать…

Выразительное яркое лицо Беатриче Левоновны с густымиофицерскими усами напряглось в мучительном труде вспоминания.

– А, вспомнила! Ее выпросил Гамлет!

– Кто? – поразилась Ирина.

– Гамлет! Ты не знаешь Гамлета?

– Ну как вам сказать… Одного Гамлета я знаю. Только ондавно умер.

– Типун тебе на язык! Гамлет жив-здоров, проживет столет.

– Я-то имела в виду принца датского.

– Датского? А зовут его совсем как армянина. Степан,отец Гамлета, очень долго колебался, когда выбирал сыну имя. Я помню, как онходил по комнате, такой задумчивый, и повторял: «Одиссеем его назвать илиЛевой?» А назвал в итоге Гамлетом. Но это тоже очень хорошее имя.

– Беатриче Левоновна, скажите, а почему у всех вашихродственников имена такие… литературные?

– Что ты говоришь? Какие литературные?

– Ну вот… Гамлет, Одиссей, Земфира…

– А что? Это наши традиционные армянские имена. Что вних такого литературного? Ты еще скажи, что Беатриче – это литературное имя!

– Что вы, – рассмеялась Ирина, – такого уменя и в мыслях не было! И где же сейчас этот ваш Гамлет?

– Сейчас, минуту, дорогая моя, я найду его телефон.

Беатриче Левоновна углубилась в свою растрепанную,расползающуюся записную книжку и долго копошилась в ней, периодическивосклицая: «Ох, Земфирочке два года не звонила!» или «А кто такой РудольфИбрагимович?»

Наконец она нашла нужную страницу и продиктовала телефонтого самого Гамлета. Ирина записала номер и хотела было откланяться, ноБеатриче и слушать не стала.

– Ирочка, ты что, не чувствуешь запах?

Запах не почувствовать было невозможно. Из духовки пахлобожественно: запах томящейся на медленном огне баранины сливался с запахамикинзы, черемши, базилика и совсем уже каких-то экзотических трав…

Ирина махнула рукой, подумала, что живет на свете один раз,и осталась обедать. Домой она пришла, ругая себя за слабоволие и чревоугодие иклянясь за сегодняшний божественный обед наказать свой уступчивый организмсуровым разгрузочным днем.

Первым делом она набрала номер «принца датского». Трубкудолго не брали, наконец Ирине ответил молодой и очень рассерженный женскийголос. Услышав, что Ирина интересуется Гамлетом, девушка пришла в ярость,обозвала Ирину совершенно незаслуженными словами и швырнула трубку. Ирина внедоумении посмотрела на телефон и решилась снова набрать злополучный номер, нона этот раз догадалась сослаться на Беатриче Левоновну. Ей показалось, что онавидит, как девица на том конце покраснела.

– Ах, вы от тети Беты! Ой, ну что же вы сразу несказали! Извините меня. Пожалуйста! Так вам Гамлета? А этот мерзавец у Генри.Мы с ним поссорились… – И девушка громко захлюпала носом.

– Девушка, а этому Генри можно позвонить?

– Конечно, – прозвучало сквозь всхлипы, и Ириназаписала еще один номер.

Теперь ей ответил низкий и вальяжный мужской голос.

– Это Гамлет?

– Нэт, это не Гамлет, – ответил кавказскийбаритон, – а зачем вам Гамлет, дэвушка? Я ничуть не хуже!

– Охотно верю, но мне нужен Гамлет.

– А кто его спрашивает? – спросил кавказец гораздоболее деловым тоном.