Но спустя десяток минут что-то изменилось в обстановке. Птицы не прекратили своих трелей, зато напружинился под рукой Кий. Нет, он не зарычал, просто, не меняя позы, враз перестал быть расслабленной тарахтящей муфточкой-игрушкой.

Аська приоткрыла один глаз и уставилась на мнущегося на пороге беседки эльфа. Кажется, это был один из двух молоденьких эльфят, похожих, как однояйцевые близнецы, но считавших друг друга совершенно различными. Вот только какой именно из двух? Вроде как у того, который на букву «ф», волосы были ближе к платине, нежели в золото. Или наоборот? Да и его имени Ася совершенно не запомнила, зато прозвание на букву «в» каким-то чудом в голове удержалось. Потому девушка попыталась угадать:

– Визардэль?

– Айя Ася, светлого пути! Счастлив лицезреть тебя после долгой разлуки, – эльф снова полыхал нежным румянцем, трепетал ресницами, сиял глазами. Короче, выглядел, как полный идиот.

– Чего долгой-то? – брякнула удивленная Аська. – Мы ж сегодня виделись, в болоте вместе плескались.

– Горе мне, но с дивной нашей встречи минуло три полных путешествия Цириллы, ночного светила нашего, украшающего мир дивно-голубыми оттенками, – участливо и осторожно (а не свихнулась ли милая его сердцу айя в обществе первопредка окончательно и бесповоротно?) промолвил Визардэль. Точно он самый, если не стал возражать насчет имени, значит, Аська угадала с идентификацией.

– О как? – почти не удивилась попаданка.

Имея дело с Лихо, можно было ожидать всякого. Вообще! По сравнению с этим всяким пропажа нескольких месяцев казалась почти пустяком. Вот уж когда только осознаешь, что все в мире относительно.

Звероморф, пока шли взаимные расшаркивания, снова успокоился и перевернулся на спину, подставляя пузико для почесывания. Кажется, эльфика он в хоть чем-то опасные или хоть сколько-нибудь полезные кадры не занес. Предупредил о госте и довольно.

– Ну ладно, три так три. Счастливые, стало быть, часов не наблюдают, а Лихо – редчайший из счастливчиков. Заодно и мне счастливый билетик выдернул, – пробормотала под нос Аська. Продолжая почесывать звероморфа, она небрежно уточнила: – Ты Лихаэля ищешь? Он вроде как недавно у дома был, может, и сейчас поблизости ошивается.

– Воистину не встречи с эй-оролем я ищу, айя.

– Вашего учителя тут тоже не было.

– Я лишь хотел задать тебе один вопрос, айя, – набравшись храбрости, выпалил Визардэль, трепеща ушами и ресницами.

– Ну задавай, – не увидела проблем Аська. – Кстати, а чего такое «айя»?

– Айя – это принятое вежливое обращение к девушке иной расы, являющейся гостьей Великого Леса, – добросовестно просветил собеседницу юноша, не понимая, что тем самым выкопал себе вполне глубокую яму. Прежде-то он вежлив с чужестранкой, как оказалось, не был. Не ведая о выводах Аськи, эльфенок вернулся к своему вопросу: – Скажи, насколько драгоценно для тебя общество предтечи?

– Век бы его не видеть и еще тысячу раз по столько же, – честно выпалила Покрышкина. – Только черта лысого получится. Он просто везде, особенно там, где не нужно.

Она фыркнула и продолжила добросовестные почесывания звероморфа, подставившего теперь голову и особенно усердно местечки за ушами.

– Хотел бы я быть на его месте, – тихонько шепнул Визардэль, еще сильнее заалев кончиками собственных ушек.

– Да пожалуйста, – радостно провозгласил нарисовавшийся словно из воздуха Лихаэль, целиком оправдывая недавнюю сентенцию человечки о личной негативной вездесущности, и потер ладони.

Следящая за древнейшим Аська дернулась, когда услышала сдавленный мяв. Переключилась на Визардэля и уставилась на опадающую одежду и выпутывающегося из нее крылатого котенка, оказавшегося на вид лишь немногим старше того, что балдел у нее на руках.

– Ты зачем это сделал? Верни как было, садист-экспериментатор! – потребовала она, просекая закономерности метаморфоз.

– Он сам захотел, – недовольно скривил край губы первопредок.

– Да мало ли что пацан по дури сболтнул, издеваться-то зачем? – фыркнула Аська. – Ёкарный бабай, ты чего разборки устроил? Мстишь за тот цветок в ведерке?

– Хм, а… да, это его, забавно было. Ладно, – вдруг сжалился над жертвой Лихаэль, и юный эльф снова вернулся в привычный облик, но в стиле ню.

Одежда осталась лежать кучкой у его ног. А длины волос (до поясницы) не хватало, чтобы прикрыть все места, не подобающие для выставления на всеобщее обозрение. Короче, бедняжка Визардэль из розового стал почти пунцовым, пошатнулся и осел на горку собственных тряпочек.

Ловить его Аська, конечно, не кинулась. Кто их этих двинутых остроухих знает? Поймаешь одного такого, а потом еще жениться заставят, то есть замуж выходить за опозоренного! Не-не-не! Аська побыстрее, пока обморочный не очнулся, схватила звероморфа в охапку и дернула из беседки.

– Он хилый, плохой любовник будет, не бери его, – тоном знатока посоветовал Лихаэль на ушко родственнице то ли в шутку, то ли всерьез.

– Договорились, присмотрюсь к старшему поколению, этот, который знаток законов, вроде душевно устойчивее, если до сих пор кукухой не поехал, – сквозь зубы процедила Покрышкина и устремилась к дому. Оставалась у нее слабая надежда, что туда, в комнату, за ней никто не попрется, хотя бы потому, что поленится (Лихо) или засмущается после принудительного стриптиза (эльфик).

Жалея только о том, что в древо-дворце нет двери из металла или досок, которой можно с чувством шваркнуть о косяк, Аська шлепнулась на овальную кровать. Та мягко прогнулась, но даже не спружинила. Идеально так, что злости не хватает!

Взбив кулаками длинную подушку, Ася запрокинула руки за голову и уставилась в потолок. Чего-то накатил депресняк. Захотелось с дядькой на рыбалку, туда, где не будет дурацких улыбочек Лиха, а только густой туман, плеск игривой рыбы поутру, кваканье лягушек в камышах, шум дождя по крыше палатки и потрескивание веток в костре. И никаких экзотических ароматов, больше приличествующих дорогим духам. Только тина, рыба, дым и свежесть после грозы. И похлебать захотелось не изысканных деликатесов от незримых слуг первопредка, а ухи. Дядька готовил ее мастерски, сколько Аська ни пыталась в точности следовать всем его ухваткам, так вкусно не получилось ни разу. Съедобно и только.

Ася до боли прикусила губу, чтобы не разреветься, как девчонка, не завыть, как неразумный дикий зверь. Мокрый нос, ткнувшийся ей в щеку, и сочувственное мурчание стали полной неожиданностью. О том, что звероморф тут, рядом, она успела забыть. Сграбастав зверя в охапку, Ася замерла, свернувшись клубочком на кровати и слушая, как тарахтит моторчиком уникальное создание.

А потом просто застыла, уставившись на узкую полоску браслета-гейса на запястье, в которую уперся взгляд. Теперь, когда рукав задрался, она отчетливо видела бледно-голубой, местами с переходом в яркую лазурь оттенок метки богини. Кажется, за всеми перипетиями дней минувших она перестала следить