– Это была я. Точнее, мой двойник из другого мира. Там вместо технологий жители используют магию, а многие из них как две капли воды внешне похожи на людей из нашего мира.

– Шеннон, что за ерунду ты придумываешь? Или это такая шутка?

– Я не шучу, папа. – Я посмотрела на Клинта, не сказавшего ни слова. – Расскажи ему.

– Сэр… – Клинт говорил таким спокойным голосом, что мне стало немного легче. – Выслушайте Шеннон. Она говорит правду и может это доказать.

Я вытаращила глаза. Доказать? Но Клинт только уверенно мне кивнул.

Я откашлялась и продолжала:

– Так вот, из-за этой вазы случилась авария, и меня перебросили в другой мир. Вернее, поменяли местами с моим двойником – Воплощением богини Эпоны.

Отец смотрела на меня широко распахнутыми глазами, но не перебивал.

– И теперь эта стерва все здесь испортила. И мои отношения с друзьями и с родными, – в сердцах выпалила я.

– Иными словами, ты физически отсутствовала в этом мире, верно я понял?

Я закивала.

– А женщина, которая уволилась с твоей работы, подцепила миллионера и болталась здесь, в США, была не ты?

– Именно так, папа.

– Шеннон… – Он покачал головой. – Ты хоть представляешь, как это звучит?

– Черт, отлично представляю! – выкрикнула я и сразу понизила голос. – Я так живу последние месяцы, но и мне это кажется немыслимым. – Я закрыла глаза и принялась тереть виски. Следом за головной болью появилась и тошнота. Черт, папа мне не верит.

На мое плечо легла рука Клинта, и я услышала его голос.

– Мистер Паркер, – вновь очень спокойно произнес он, – уже поздно, Шеннон устала. Может, будет лучше, если сейчас она отправится спать, а свой рассказ закончит завтра?

– Да, девочка, выглядишь ты чертовски плохо.

Я открыла глаза и подняла голову:

– Папа, Сюзанна умерла.

Он крякнул от удивления:

– Милашка Сюзанна? Бог мой, что произошло?

Нам помешал Клинт:

– Мистер Паркер, это долгая история. Пока достаточно сказать, что Сюзанна погибла на глазах у Шеннон.

Клинт меня защищал, и это было удивительно.

Отец в ужасе посмотрел на меня и перевел взгляд на Клинта:

– Хорошо, сынок, давай отведем нашу девочку в постельку.

Он подошел ко мне, взял за руку и попытался поднять с дивана.

– Бог мой, как от тебя воняет.

– Да, папа, знаю.

Он потащил меня за руку в коридор, а оттуда в ванную, прихватив попутно с комода масляную лампу. Первая комната налево была гостевой. Открыв дверь, папа вошел и принялся рыться в тумбочке у кровати. Отыскав спички, он зажег толстые свечи с ванильным ароматом на комоде и повернулся к Клинту:

– Это комната Шеннон. Тебе я постелю в кабинете, идет?

– Да, сэр. – Клинт стойко выдержал его взгляд.

Отец кивнул, что-то пробормотал под нос и вернулся ко мне.

– Там в шкафу есть кое-какие твои вещи. Кажется, у нас достаточно горячей воды, чтобы ты приняла душ. – Он оглядел меня и поморщился. – Обязательно вымойся. Остальное оставим до утра.

Я обняла его и прошептала:

– Я люблю тебя, папа.

– Я тоже тебя люблю, Клоп.

Отец и Клинт вышли из комнаты, и я услышала негромкие слова:

– Пойдем-ка со мной, сынок.

Папа будет защищать меня до старости. Я порылась в шкафу и нашла пару старых джинсов, толстовку и любимую ночную рубашку с аппликацией Санты, спускающегося в дымоход. Под картинкой была надпись: «Зачем признаваться, что ты вел себя плохо?» Это был подарок на Рождество от моих учеников.

– Ой как здорово! – воскликнула я, отыскав пару лиловых трусиков «Виктория Сикрет» – с попой. Как приятно будет снять эти дурацкие стринги. И правда, порой человеку надо для счастья совсем немного.

Папа не ошибся, горячей воды было достаточно, чтобы помыться быстро, но основательно. Вода подействовала на меня как снотворное. Едва я вернулась в свою комнату, как поняла, что глаза закрываются и этому невозможно противостоять. Я задула свечи и залезла под одеяло, сшитое моей бабушкой несколько десятилетий назад. Потянувшись к изножью, я аккуратно расправила набитое гусиным пухом покрывало, натянула его на плечи и с наслаждением вздохнула. Ароматы ванили и чистого белья перемешались, наполняя комнату запахом, знакомым мне с детства. Он успокаивал и навевал сон.

Я знаю, не многие люди могут сказать это о себе, но я всегда спала крепко и не видела сны, поэтому утром чувствовала себя свежей и отдохнувшей.

* * *

Я лежала на огромных пуховых подушках и плыла куда-то на пурпурных облаках. Вокруг нежились черно-белые кошки и умиротворяюще мурлыкали. Джейми Фрейзер (из цикла книг Дианы Гэблдон «Чужеземец») убеждал меня своим красивым голосом с милым шотландским акцентом, что готов бросить Клэр, потому что теперь я его единственная любовь. Хью Джекман (точно такой, как в роли Росомахи) недовольно посмотрел на него и заявил, что сначала сделает мне массаж ног, а потом непременно вызовет его на дуэль. Я открыла рот, чтобы попросить мальчиков не ссориться из-за меня…

…Но в следующую секунду вылетела из физического тела, понеслась вверх прямо через крышу и зависла посреди снегопада. Ощущение было непривычным и странным, казалось, будто ледяные кристаллики находятся вокруг и внутри меня одновременно.

– Черт! Меня опять тошнит! – крикнула я в ночь.

Дыши глубоко, Возлюбленная, – пронеслось в голове.

На этот раз я слышала голос богини четче и яснее, чем раньше, когда только попала в этот мир.

– Ты говоришь прямо как Клинт, – громко сказала я. Богиня не ответила, и я, последовав ее совету, принялась вдыхать морозный воздух. Мне стало легче почти мгновенно. Приятно осознавать, что я набралась опыта в Волшебном сне и могу даже путешествовать с комфортом.

Я оглядела землю и поразилась, как все изменилось – пейзаж, как с зимней открытки из Колорадо. Пастбища отца, бывшие недавно одним из красивых и очень зеленых уголков Оклахомы, с болотными дубами и можжевельником, стали белой непроходимой чащей.

– И все же это красиво, – прошептала я.

Я посмотрела на амбар. Теплый свет пробивался между ставнями окна, подсвечивая падающие снежинки. Я удивилась, отметив, что верхушки сугробов вокруг уже выше красно-белой обшивки.

– Должно быть, намело фута три, не меньше.

– Странно, верно, Возлюбленная? – спросила богиня.

– Очень, – поддержала я. – В Оклахоме не бывает столько снега.

– И причина в том, что в этот мир проникло зло.