что он не жалеет о том, что нарушил наш договор. И меня это не беспокоит. А следовало бы.

– На моих окнах дополнительная защита, и я позаботилась о том, чтобы выход с террасы был закрыт после шести часов вечера. Ты забрался через вентиляцию?

Кэш пожимает плечами.

– Может быть, да. А может быть, и нет.

Я внимательно смотрю на него, но Кэш нечитаем. Тогда я делаю мысленную отметку проверить вентиляционное отверстие в хозяйственной комнате. Конечно, при условии, если я вернусь в дом отца.

Между тем, я устаю стоять в проходе и подхожу к кровати. Кэш наблюдает, как я забираюсь на постель и устраиваюсь на противоположном краю. После жесткого матраса в женской частной школе и моей собственной спальни постель Кэша кажется райским облаком.

Я поправляю подушку, краем глаза замечая, как Кэш придвигается ближе. Немного. Но этого хватает, чтобы заставить мое сердце биться быстрее. Несмотря на то, что между нами достаточно расстояния, я все равно чувствую, как в воздухе образуется магнитное притяжение.

Так возникает всегда, когда мы оказываемся рядом. И я боюсь этого и пытаюсь разорвать наш контакт. По этой причине я часто прошу Тайлера отправиться вместе со мной на матч или тренировку футбольной команды. А еще я никогда не отхожу от Грейс и Кайли на любой вечеринке.

Никогда не позволяю оставаться с ним наедине.

– Ты злишься, что я нарушил наш договор? – прерывает тишину Кэш.

Я отвечаю его же манерой.

– Может быть, да. А может и нет.

Теперь наступает очередь Кэша пристально смотреть на меня. Его брови сведены, глаза задумчивые и глубокие. Его взгляд похож на тот, когда люди подбирают слова перед тем, как сказать что-то важное и многозначительное.

– Ким, на самом деле я.. – он замолкает.

– Что?

– Я хотел спросить, что ты будешь на ужин? Мы можем посмотреть, что есть дома или что-нибудь заказать.

Почему у меня складывается впечатление, что Кэш собирался сказать что-то абсолютно другое?

– Спасибо, но я так устала, что хочу спать, а не ужинать.

После этого молчание поглощает нас целиком. Кэш смотрит на меня сквозь густые ресницы, и мне хочется узнать, о чем он сейчас думает. Но я не обладаю способностью читать мысли и вместо этого разглядываю черты его лица.

Густые темно-каштановые волосы, которые выглядят в одинаковой степени небрежно и идеально. Глубокие синие глаза. Отточенные скулы и линия челюсти. И губы, которые способны свести с ума.

В моем горле застревает ком, во рту становится сухо. На бессознательном уровне я облизываю губы, и Кэш прослеживает взглядом за действием моего языка. И тут же наступает момент, которого я так боялась. Момент, когда притяжение между нами зашкаливает. Оно настолько ощутимое, что воздух вокруг нас можно расколоть ножом для льда.

Я знаю, что мне не положено об этом думать, но втайне хочу, чтобы Кэш сократил расстояние. Хочу, чтобы он сделал первый шаг. Хочу, чтобы он накрыл мои губы своими, и его язык проник в меня.

Пожалуйста, поцелуй меня.

От ожидания сердце колотится, по рукам ползут мурашки, а низ живота наливается невыносимым теплом. Мои кончики пальцев горят от желания притянуть Кэша к себе. Но я теряю способность шевелиться и не двигаюсь.

– Спокойной ночи, принцесса.

– Добрых снов, – произношу я, игнорируя боль в груди от того, что желаемое не совпадает с действительностью.

Кэш отрывает от меня взгляд и тянется к прикроватному светильнику, чтобы его выключить. Но в последний момент останавливается. Он разворачивается ко мне лицом, беспокойно проводит рукой по волосам и сердито заявляет:

– Черт возьми, Ким. Я не могу поверить, что мы до сих пор играем в это дерьмо!

Я потрясенно смотрю на него снизу вверх.

– Что ты имеешь в виду?

– Я чертов слабак, – бормочет Кэш себе под нос, но я все равно его слышу. Затем он повышает громкость голоса. – Так больше не может продолжаться.

– Прости, но я все еще не понимаю, о чем ты, – я нервно тереблю пальцами ткань футболки на своем животе.

Я прикидываюсь, что ничего не понимаю. Потому что боюсь, что Кэш скажет, что мы больше не сможем быть друзьями. Если он это скажет, товсе будет кончено.

Кэш сделает меня уязвимой. Сломает меня. Погубит меня. С ним я уже не смогу удержать свои самые потаенные секреты. Я откроюсь ему, и Кэш повторит со мной то, что обычно делает с другими девушками: он разобьет мое сердце.

Однако у меня есть шанс на спасение. Если я буду отрицать наше притяжение, мое сердце останется целым.

– Ты… Я… – Кэш замолкает, а дальше следуют мои опасения. – Ты не можешь притворяться и отрицать очевидное. Ты нравишься мне. Ты хочешь меня, когда я схожу с ума по тебе каждый гребаный день. Ты сидишь у меня в голове несмотря на то, что я пытался тебя оттуда выбросить.

– Как и выбросил мои фотографии? – выпаливаю я.

– Из всех слов ты услышала слово "выбросить"? – рычит Кэш, его терпение на исходе. – Ты. Нравишься. Мне.

– И сколько девушек на этой неделе услышали от тебя это? – я пытаюсь усмехнуться, но у меня выходит фальшиво. Даже болезненно.

– У меня никого не было последние несколько недель, – шипит он. – Я ни с кем не трахаюсь.

Почему я должна верить всему, что он говорит?

– Ты же сам сказал, что любишь заниматься сексом. Сомневаюсь, что ты долгое время обходишься без своего любимого занятия.

– Я не вру тебе, Ким, – заявляет Кэш, и тут случается самое опасное и ужасное.

Он придвигается ближе ко мне. Мой пульс тревожно учащается, и я отступаю. Но прежде, чем успеваю подняться с кровати и спастись бегством, Кэш забирается сверху. Его подтянутое тело возвышается надо мной, и я тяжело сглатываю.

Я в ловушке.

– Как мне еще доказать, что мне насрать на всех, кроме тебя? – хмуро спрашивает Кэш.

Я избегаю встречаться с ним взглядом, но Кэш обхватывает рукой мой подбородок, принуждая смотреть на него. Наши глаза пересекаются в одной точке, из моих легких выходит весь воздух. В таком положении гораздо сложнее защищать свои убеждения.

– Ни одна девушка не сводит с ума меня так, как ты. Я не хочу других, потому что ни одна из них не читает про серийных убийц. Ни с одной из них мне не бывает так весело, потому что ни у одной из них нет твоего черного юмора. Никто не сравнится с тобой, Ким. Я хочу только тебя.

Голос внутри головы умоляет меня не вестись на его красивую речь.