Он припал губами к ее влажному соленому виску.

— Что ты пообещала?

— Спасти моего сына.

— Один год, Нинн. Ты сможешь.

— Сжечь это все...

Лето нахмурился от резкого порыва пропитанного элек­тричеством воздуха. И скрыл свое удивление, когда Улия первой вышла из транса. Старуха уставилась на него своими странными глазами цвета поблекшей бронзы.

— Успешно?

Его голос не выдавал волнения. Лишь интерес к тому, бу­дет ли готов его инструмент ко времени боя в Клетке.

Улия улыбнулась, и Лето стало не по себе.

— Конечно же. Теперь твоя Нинн полностью овладела своим даром. Она может даже затмить тебя, чемпион. — Она тихо захихикала, словно каламбур о силе Нинн был наме­ренным.

Стряхнув раздражение, он вытянул болящие ноги.

— Что там произошло?

— Мы освободили то, что следовало освободить, и запер­ли то, что следовало убрать.

Снова игра слов. Лето ненавидел такие игры. Он давно по­забыл то время, когда его навыков и репутации не хватало для решения любой возникшей проблемы. Вся эта ночь бы­ла для него испытанием именно этого. Раздражение нарас­тало. В Клетке ошейники были дезактивированы, и его дар превратился в поток воды, готовой прорвать все дамбы. Он мог разрушать бетон, гнуть сталь.

Нинн закашлялась. Ахнула. Дернулась, едва не встав на колени. Только объятия Лето удержали ее от падения. На­блюдать за дрожанием ее мышц после долгого дня трениров­ки было приятно. Эта дрожь служила своей цели. А вот ви­деть ее измученной и дезориентированной на протяжении стольких часов было странно. Это создание еще не вернулось из личного ада. Пока еще нет. И то, что обитало в ее созна­нии, нельзя было просто отбросить прочь. Лето чувствовал то же, что и она. Стоило копнуть, и он бы вынужден был при­знать, что и в его сознании есть темные места, гораздо хуже, чем те, которые он соглашался увидеть.

— Нинн, — сказал он. — Сядь смирно. Дыши со мной.

Медленно, с отчаянной осторожностью, он показал ей ритм дыхания, в который нужно было войти. И в том же рит­ме гладил ее свободную руку. Она кивнула. Так, как они бы­ли настроены друг на друга сейчас, Лето ни с кем никогда не достигал подобного единения. Он не стал отмахиваться от осознания, припрятал мысль. Отложил ее на потом. Воин Клетки не мог позволить себе мягкости.

Но он был чемпионом. И наверняка имел право на малень­кую поблажку.

— Лето, — прошептала Нинн. Развернулась в его руках. Коснулась головы и хвоста его татуировки. Мягкие кончики пальцев дрожали, отслеживая чернила поверх пульсирую­щих вен. Она склоняла голову, пока не коснулась губами его кожи под ухом.

— У меня тоже есть змея.

— И где твоя?

Прикосновение ее горячего влажного языка к коже было совершенно неожиданной провокацией.

— В груди. Ждет, когда сможет ужалить наших против­ников.

— Хорошо. — Не просто хорошо, отлично. Он улыбнулся в ее неровно остриженные волосы. — Будет приятно разде­лить победу с кем-то. Новое ощущение.

Он сглотнул. Выдохнул. Она едва очнулась от долгого фи­зического транса. Захлестнувшее его желание было неумест­но, но отказывалось уходить. Она изменилась. Стала силь­нее. Опаснее.

Он был честен. Перспектива стоять рядом с этой потряса­ющей женщиной под вопли толпы, приветствующей их об­щий триумф, поражала воображение. Он будет не один. Пульс Лето ускорился, тело мгновенно ответило. Но на сме­ну примитивной потребности пришло беспокойство. Он ни­когда не бился в паре. У них была общая цель: победа. И сно­ва победа, и снова.

Они могут разделить свой триумф как любовники. Так же яростно. Вместе.

Но слова, произнесенные ею в бреду, никак не шли у него из головы.

Сжечь это все...

Он хотел спросить Улию об этих словах. Но что-то скова­ло его язык. До сих пор ритуал был успешен. У него появил­ся партнер, который может перестать быть обузой и стать чем-то большим, чем инструмент. Этого знания было пока достаточно.

Улия с трудом поднялась на ноги. Лето помог бы старухе, но Нинн поднималась с не меньшим трудом.

Она хитро улыбнулась.

— Можешь уже отпускать.

У Лето вышла гримаса почти похожая на улыбку. Нинн казалась более воздушной. Более расслабленной. Но опре­делить перемену было непросто. Легкое нахальство в дви­жении ее плеч? Брови, между которыми больше не было грустных складок? Даже его способности читать собратьев-Королей не хватало.

Заставив себя разжать руки, он отошел на шаг. Нинн глу­боко вздохнула, словно подводя итог. Выдохнула. Вскинула голову привычным движением, словно отбрасывая гриву во­лос за плечо.

— Лето, сегодня я буду есть. И спать. И ни минуты не бу­ду тренироваться.

Он рассмеялся. Просто не мог удержаться. Нинн больше не была новичком, несмотря на отсутствие опыта настоящих боев в Клетках. Она излучала уверенность в себе. Она опре­деленно стала крепче. Осознала свою силу. Что перешло поч­ти в дикость.

Благой Дракон, как он ее хотел!

— Да, сегодня ты будешь есть. А завтра мы будем учиться координировать наши силы и слабости.

Она склонила голову и снова лукаво ему улыбнулась.

— У тебя есть слабости?

— Мало. Очень мало.

— Тогда это будет интересно.

Его тянуло к совершенно новому, непривычному чувству локтя, Лето шагнул вперед и коснулся ее подбородка. Воз­можно, это новое чувство его смягчило. Она хотела вернуть часть своей прошлой жизни. Так кто он такой, чтобы отка­зывать ей в силе, способной вести ее к цели сквозь все пред­стоящие месяцы?

— Одри, ты вернешь себе сына.

Она вздрогнула. Отстранилась. Нахмурилась — а ведь он уже начал привыкать к ее гладкому лбу без морщин и друго­му рисунку веснушек.

— Меня зовут Нинн.

Он пожал плечами.

— Как пожелаешь.

— И ты, наверное, перепутал меня с кем-то из неофитов. Я и не знала, что у тебя их так много.

— О чем ты?

— Лето, у меня нет сына.

Он замер. Он даже забыл, как дышать. Быстро оглянулся на Улию.

Она стояла уже вне Клетки. И загадочно улыбалась, от­чего ее лицо превратилось в сетку морщин.

— Старик будет доволен, тебе не кажется?

Лето схватил Нинн за руки. Встряхнул. Сильнее. Ее раны затянутся, а ему сейчас требовалось достучаться до нее — до ее сознания — словно его желание могло отменить последнюю пару часов. Словно он мог избавиться от внезапного камня в желудке.

— Если не ради сына, тогда почему ты сражаешься? От­вечай.

— По той же причине, что и ты, — спокойно сказала она. — Во имя семьи Астеров.