я люблю. Но обидел он меня сильно. Ладно, — шумно вздыхаю и поднимаюсь с места. — Отдыхать я пойду. В понедельник нужно в город возвращаться.

Мама молча провожает меня недовольным взглядом.

Я иду к себе в комнату и закрываю за собой дверь. Накрываюсь одеялом с головой и чувствую, как слезы катятся градом по щекам, а в носу щиплет. Так больно внутри, так тоскливо мне еще никогда не было. Перед глазами стоит лицо Валевского, его ласки и все наши вечера. И так хочется забыть о нем, обо всем забыть, но разве это возможно?

Тянусь рукой к телефону, включаю его, а на нем ни одного сообщения и звонка от Валевского. Лишь спам и один звонок от Карины. Подруге решаю набрать утром, а по поводу молчания Богдана даже не знаю, что и думать. Наверное радоваться, что забыл об мне и утешается в объятиях новой любовницы. Но как же больно, а сердце, словно рвется на части.

54

Богдан

— Я не могу ничего обещать, Богдан Олегович. Ситуация патовая. Слишком много информации они собрали на вас.

— Плевать, Матвеев, — отвечаю, откинувшись в кресле. — Ты немаленькие деньги получаешь. Давай ищи, как вылезти из этой задницы. А то вместо Мальдивских песков вместе со мной поедешь нары топтать.

— Я попробую, конечно же, но стопроцентной гарантии дать не могу. Как минимум, вам грозит конфискация имущества и огромные штрафы, а как максимум…

— Про максимум ты думать забудь, Матвеев. До связи.

— Понял. Извините…

Закончив разговор с адвокатом, достаю сигарету, подкуриваю и затягиваюсь густым дымом. Ненадолго прикрываю глаза, потому что не спал почти двое суток. Как-то всё разом навалилось: товарищ подставил, любимая женщина предала, а ребёнок, которого я ждал оказался вовсе не моим. Впрочем, и не из такой задницы выбирался.

Вернувшись вечером домой, обнаруживаю, что ни вещей, ни самой дюймовочки в доме нет. Ничего больше не напоминает о том, что у меня жила девочка Аня, которой я впервые за свои годы доверился и впустил в своё сердце и душу. Я не звонил ей весь день, решал проблемы, в которых повяз. А она под шумок, судя по всему, и впрямь умотала к хахалю своему? Неужели я так в ней ошибся?

И Казим, как слепо глухонемой разводит руками, мол, упустил извините. Не знаю куда делась, из университета не выходила. Надо было еще тогда его уволить к чертям собачьим. Никакого толку. За девчонкой уследить не смог.

Утром первым делом решаю отправиться к университету. Выхожу на улицу, прикуривая. Сажусь за руль, сжимая кулаки. За полчаса подъезжаю к центральному корпусу универа. Обычно у Ани в это время начинаются пары. Она девочка ответственная, занятий не пропускает. Вот разом все и проясним.

Странно, но злости больше нет. Только дикая усталость. Сейчас бы махнуть на Мальдивы и хорошенько отдохнуть, стерев из памяти все вранье дюймовочки и ее признания.

Припарковав автомобиль, направляюсь к зданию, надеясь, что Аня всё это время у подружки ночевала. Студенты толпами заходят в универ, но среди них дюймовочки нет. Мне бы хотелось адекватно поговорить с Аней, расставить все точки над «і» без угроз. Услышать от нее правду и только правду.

Знакомая физиономия попадает в моё поле зрения. Синяк под глазом у парня и ссадины над бровью еще не сошли. Заметив меня, Славик дёргается, разворачивается на сто восемьдесят градусов, а затем резко срывается с места и начинает бежать. Догнать его не составляет особого труда. Уже через десяток метров я дёргаю его за плечо и разворачиваю к себе лицом крепко сжимая, чтобы не вырвался.

— Стоять, — произношу спокойным тоном.

— Какого чёрта…!

— Не парься, бить не буду. Сегодня.

Слава смотрит недоверчиво, но, тем не менее, не предпринимает попыток сбежать.

— Что вам от меня надо?

— Где Аня? — отвечаю вопросом на вопрос.

В эту же секунду на лице Славы мелькает заинтересованность. Он хмыкает и начинает самодовольно улыбаться отчего мне вновь хочется заехать по его пострадавшей физиономии. Неужели с этим тощим ботаном дюймовочка мне изменяла? Спала со мной и с ним одновременно?

Кулаки непроизвольно сжимаются до побелевших костяшек. Приходится контролировать себя, потому что вроде как слово дал не бить парня.

— Аня там, где ей полагается быть.

— Это у тебя, что ли?

Парень уверенно кивает, а у меня ощущение такое, что грудную клетку протаранивают. Боль сильная и быстро расходится по всему телу.

— От тебя беременна? — спрашиваю, чтобы окончательно себя добить.

— От меня, — кивает Слава. — Я люблю её. Давно. И она меня любит. Понял? Сколько хочешь кулаки свои об меня чеши, а другого ответа не услышишь!

Я резко отпускаю его плечо, и отталкиваю. Пусть валит, к черту, вместе со своей дюймовочкой.

Разворачиваюсь и медленно направляюсь к автомобилю.

55

Аня

Я бесцельно разглядываю стену своей крошечной спальни в маминой квартире. Книга, которую я начала читать в попытке отвлечься, так и лежит раскрытой на первой странице. Вот уже две недели как мне ничего не хочется, кроме того, как гладить живот и плакать. Я ведь надеялась, что Богдан найдет меня или хотя бы позвонит. Желание сделать ему больно безвозвратно улетучилось, заместившись раздирающей тоской по нему. Сколько раз он снился мне — не сосчитать. Сон всегда заканчивается на одном и том же: как Богдан держит на руках нашего новорожденного малыша, как улыбается ему и перебирает в руке крохотные розовые пальчики. Открыв глаза, я всегда плачу. Во сне — от счастья, а наяву — от отчаяния.

Я ужасно жалею о своем опрометчивом поступке. Богдан сделал мне больно и мне хотелось ударить его еще больнее. Глупо и подло получилось. Что я наделала? Лишила своего не родившегося малыша отца. Пусть Богдан и не смог блюсти мне верность, но папой он бы стал хорошим, в этом я все еще уверена.

Столько раз я мечтала, чтобы он приехал в университет, своим обычным, не терпящем возражения тоном приказал сесть в машину и отвез меня на этот чертов анализ. Тогда бы он понял, что он так и остался моим единственным, и наш малыш конечно его! Для чего мне Славик? Приставучий идиот, который встречается с моей лучшей подругой, а ночами написывает мне сообщения и караулит возле подъезда с цветами? И Карина тоже дурочка… Я сутки терзалась тем,