Меня поставили посредине комнаты, а весь этот народ проходил мимо церемониальным маршем и кланялся. Je devais me tenir à quatre [61], чтоб не лопнуть от этой сцены, но однако выдержал свою роль. Этот день кончился большим обедом, я редко в своей жизни так уставал, как в этот день. В тот же день «Олаф» пошел обратно к Мама́ в Вилла-Франку.

Утром осматривали Адмиралтейство. Но так как это был первый визит, то везде нас встречали власти в парадной форме и сзади шла целая толпа, так что ничего нельзя было хорошенько и дельно видеть, так что я считаю это утро почти потерянным. Однако я осмотрел в довольно больших подробностях Фрегат «L’Impе́ratrice Eugе́nie» [«Императрица Евгения»], кончающий в доке установку машин. Этот Фрегат принадлежит к числу чудных произведений нового Французского кораблестроения. Он колоссальных размеров, имеет машину в 800 сил и будет ходить узлов 12.

На нем есть много интересных подробностей, в которыя я старался вникать, но которыми не стану Тебе надоедать. Могу Тебя только уверить, что эти осмотры даром не пройдут и что я стараюсь извлечь из них для нас все, что только может быть полезно. После завтрака отправился в полной форме и ленте на рейд сделать визит Вице-Адмиралу Trе́houart. Это самая почтенная фигура старого моряка, которую мне когда-либо случалось видеть.

Даром что я был в полной форме, я осматривал его чудный корабль «Bretagne» [«Бретань»] в самых больших подробностях, был даже в трюме и в машине. Этот корабль – самая громадная махина, какая существует на свете, больше самых больших Английских кораблей, носит чудовищную артиллерию и притом гуляет по 13 узлов. Это кажется решительно невероятным, а между тем результат этот выведен не по лагу, который часто врет, а по пройденному расстоянию.

Потом в тех же подробностях осматривали колоссальный двух-дечный корабль «Algе́siras» [«Альхесирас»], который дает такие же результаты, и заехали на Фрегат «L’Audacieuse» [«Смелый»], который совершенно одинаковый с «Impе́ratrice Eugе́nie». Вот три лучшие образчика нынешнего Французского кораблестроения!

Французы откровенно мне говорили, что, так как они никогда не могут сравняться в силе и числе с Англичанами, их настоящими противниками, то они стараются превзойти их достоинством и скоростью хода, и я думаю, что они правы и напали в этом на настоящую дорогу. Все это есть творение их гениального корабельного Инженера Dupuis de l’Нôme [62], который действительно человек необыкновенный и заставил сделать науке огромный шаг вперед.

Весь день таскался по Адмиралтейству, и на этот раз без официальной свиты, и потому мог осматривать его в самых больших подробностях. Мне нет возможности Тебе его описывать, потому что тогда пришлось бы написать целые томы.

Но главные и полезнейшие замечания я или сам записываю, или заставляю записывать Адъютантов. Одним словом, все это пойдет впрок и будет привезено домой. Даром что эти осмотры ужасно утомительны, и я до смерти устаю, я этим чисто жуирую и оторваться бы не хотел. Вечером – театр, где меня принимали и рукоплескали и криками чрезвычайно любезно.

В этот день продолжали осмотры Адмиралтейства и именно ту часть его, которая называется le Mourillon. Тут на стапелях находятся два 80 пуш[ечных] корабля, которые начаты парусными, но потом их распилили пополам, раздвинули на 20 с чем-то фут, переделали им кормы и тем обратили их в винтовые. Они получат машины в 900 сил и пойдут по крайней мере по 11 узлов.

Я это рассказал в доказательство того, какие колоссальные работы французы теперь предпринимают. У них в весьма скором времени будут около 30 винтовых кораблей на воде. В этом же отделении Адмиралтейства находится огромный пильный завод с самыми разнообразными станками, который составляет огромную экономию рук и работы. Тут же у них находятся огромные запасы лесов, так что они могут в кораблестроении всегда употреблять лес лежалый и сухой.

Потом я довольно долго сидел в чертежной и рассматривал с здешними инженерами во всех подробностях чертежи и детальные планы их новых кораблей. Потом обходили в подробности Артиллерийские мастерские. Самое замечательное тут то, что они стараются теперь заменить нынешние ударные пушечные трубки такими, которые воспламеняются от трения, что дает возможность обходиться без ударных замков и иметь вместо того простые крючки.

Тут же мы видели и нарезные пушки, которые во многом отличаются от Сардинских. Но я постараюсь узнать об них еще более подробностей, потому что говорят, что в них сделаны еще разные изменения и усовершенствования. В этом я больше всего надеюсь на Артиллерийского Полковника Фаве, который в Париже будет при мне состоять.

В этот день мы обедали у Адмирала Треуара на «Bretagne», а вечером был огромный бал в маленьких залах здешней префектуры. Давка была страшная, также и жара. Я плясал только 2 французских, а больше все говорил с моряками.

В этот день ревел NW-шторм, так что с рейдом почти не было сообщений. Утром осматривали артиллерийскую лабораторию. Так как я этой части технически не знаю, я про нее ничего особенного сказать не могу, замечу только, что здесь же находится производство их огромных ракет дальнего бросания, которые нам так хорошо известны из-под Севастополя и которые они мне показывали очень откровенно.

Тут же находится преостроумная машина, измеряющая скорость и силу этих ракет. Мне кажется, что стоило бы сюда прислать нарочно Константинова [63], который достаточно умен и хитер, чтобы раскусить, в чем состоит дело, и это было бы весьма полезно. После завтрака осматривали новую часть Адмиралтейства, называющуюся le Castignan, которая еще в постройке, но будет через два года готова. Это будет Адмиралтейство для парового Флота, с Пароходным заводом еще больших размеров, чем наш Кронштадтский, и с тремя огромными доками.

Заржецкий [64], который тоже здесь находится, в подробностях изучил эту часть постройки, подробности которой в техническом отношении чрезвычайно интересны. После этого осматривали морской гошпиталь. Это заведение прекрасно содержано, и самое замечательное в нем – это присутствие сестер милосердия, которые приносят огромную пользу.