— Скорее смутное подозрение, — поморщилась в ответ, — рано делать выводы.

— Ладно, поищу, — согласился легко, — по обоим городам наберется прилично.

— По фото можно отсеять, раны примерно одинаковые. И только в нашем городе.

— Заинтриговала, — хмыкнул и улыбнулся. — Наберу.

Вышел, а я вернулась на кухню.

— Тебе тоже пора, — сказала Сашке, а он поморщился. — У тебя отец при смерти.

— Да там сиделок… — начал возмущённо, покосился на Толю и поднялся, буркнув: — Не провожай.

— Не собиралась, — широко улыбнулась в ответ, а он прыснул и пошёл, насвистывая. Хлопнул входной дверью, а я спросила: — По рассуждаем ещё?

— Наговорился, — усмехнулся Толя и рывком притянул к себе.

На работе было непривычно скучно: рутинный обход, пара несложных плановых операций, отчеты, снова обход, ночью такая тишина, что я нахально завалилась спать в ординаторской, а когда проснулась, уже час как приехал коллега, чья смена была после моей.

— Тухляк? — спросил осторожно, а я замерла и поморщилась: шестая смена. — Может, обойдётся…

— Держи карман шире, — проворчала, поднимаясь. — Отключу телефон, так и знай.

— Не отключишь, — усмехнулся, лениво щёлкая ручкой, и, разумеется, был прав. Более того, дома я первым делом поставила его на зарядку и только после этого пошла в душ.

Выйдя, обнаружила два пропущенных от Карева, с которым не общалась сутки и начала чувствовать какое-то подобие ломки, тут же перезвонила, но на этот раз не ответил он. Поймала себя на мысли, что расстроилась, спешно отогнала ее подальше и пошла готовить себе на завтрак растворимый кофе за неимением ничего другого.

Только уселась с чашкой в руках, как в дверь позвонили. Гостей я не ждала, осторожно заглянула в глазок, заулыбалась, вернула себе скучающий вид и открыла.

— Халат, — расстроился Карев, — я рассчитывал на полотенце.

— А я на спокойный завтрак, но не судьба, — хмыкнула и пошла на кухню, забыв пригласить его войти.

Такие мелочи его явно не волновали, он разулся, снял куртку и одел бы домашние тапочки, имейся в наличии его размера, налил себе чашку кофе и сел напротив, положив на стол кипу бумаг чистой стороной вверх.

— Ещё две блондинки и одна рыжая, — сказав, сделав глоток. — Найдены не в квартире, а на заброшенных стройках в разных частях города. Молодые, до тридцати, не слишком привлекательные, но раны схожи. И я пошёл несколько дальше и покопался в старых делах, найдя одно аналогичное. Нашли так же на стройке, группа мальчишек, один рассказал матери, остальных даже искать не стали, но, по его словам, их было четверо. Дело двадцатилетней выдержки, так и не раскрыли, даже подозреваемых не было.

— Давно, — сказала задумчиво, а он кивнул:

— Давненько. Вписывается в твое подозрение?

— Вполне. Но с выводами я больше торопиться не хочу.

— Есть данные заявившей женщины, она жива, — сказал, сверкнув глазами, а я спросила с удивлением:

— Ещё не ездил?

— Я же не знаю, что у тебя за мысль, — пожал плечами, — а значит, не знаю, какие вопросы задавать, а значит, могу только испоганить все дело. А я очень хочу его раскрыть, мне понравилось, когда батя хлопает меня по плечу.

Я хохотнула и отхлебнула кофе. Нашла взглядом паутину и зависла на время. С одной стороны, я могла бы просто рассказать ему свои подозрения и освободить себе выходной. С другой… освободить для чего? Толя ни разу не позвонил, даже сообщения не скинул, не говоря уж о том, чтобы заехать в больницу и, скажем, пообедать вместе. Я не знала, придёт ли он сегодня или завтра, по-прежнему не видела перспектив, по-прежнему отчаянно желала их. Его. От одного воспоминания заныло внизу живота, я торопливо поднялась и пошла в спальню одеваться. Провести весь день в четырёх стенах совершено не хотелось, остаться наедине со своими мыслями — тем более.

— Я готова, — сказала, появляясь в кухне полностью одетой, а он выразительно посмотрел на мои волосы, заметив невзначай:

— Там минус пятнадцать, если что.

— Чертова зима, — проворчала недовольно и пошла сушить волосы.

— У девушек кроме ран ничего общего, — продолжил рассуждать в машине, — одна вообще стриптизерша. Тоже в какой-то степени обслуживающий персонал… но что-то мне подсказывает, что этому психу было плевать на то, кого он режет. Озвучу?

— Валяй, — отозвалась вяло, смотря на дорогу.

— Это один из тех мальчишек. Увидел мертвую измученную женщину, психика неустойчивая, башня уехала и не обещала вернуться. Я общался со штатным психологом, он считает — вполне вероятно. Потом уже во взрослом возрасте сработал какой-то триггер и понеслась.

— Похоже на правду…

— Кстати, я выполнил все твои поручения. Это было довольно легко.

— Неужто контакт на заводе? — хмыкнула в ответ, а он протянул:

— Ну… думаю, да. Скорее всего, слишком странное совпадение.

— Говори уже, — поторопила его, наотмашь похлопав по груди.

— Там работает отец первой жертвы из того города.

— Тогда ты прекрасно знаешь мою теорию, — фыркнула, покачав головой: — Ну ты хитрец.

— Во-первых, — засмеялся тихо, — считать, что знаешь, о чем думает женщина — крайняя степень самодовольства, я к ней только стремлюсь. Во-вторых, мне приятно проводить с тобой время, это давно не секрет. В-третьих, а вдруг теории разные? Ты не знала ничего из того, о чем я сегодня рассказал. Спрошу?

— Спрашивай, — пожала плечами, сверившись с навигатором.

— Зачем все это мне — понятно. А тебе?

— Скука, любопытство.

— А чем ты раньше занималась в выходные?

— Я уже и не помню, — отозвалась глухо.

Как будто все было в другой жизни. Как будто то была другая я. Не обременённая тупой похотью напополам с желанием изменить человека, подтянув его до своих стандартов. Как будто после этого останется ещё что-то. Как будто ему это надо…

— Приехали, — сказал Карев. Я кивнула с хмурым видом и вышла, окинув взглядом унылую пятиэтажку. — Третий подъезд, этаж, судя по всему, пятый.

Мы поднялись, следователь позвонил в квартиру и минут пять мы стояли истуканами. Не придумав ничего лучшего, начали звонить во все квартиры подряд, но на площадке все как будто вымерли.

— Будний день, — поморщился Карев, спустился на этаж ниже и продолжил названивать.

«Настырный» — хмыкнул внутренний голос, а я отвела взгляд.

Открыли нам только на втором, но обольщаться мы не спешили: мужчина едва держался на ногах, медленно моргая.