обычаи, чтобы вот так глупо проколоться и оказаться в такой конкретной жопе! Да еще и с весьма туманными последствиями…

Привыкнув щупать сладких молоденьких мальчиков, насколько же ему сейчас тошно вылизывать дамские ноги, да еще и сохранять при этом умильное выражение лица! Как ему давеча сказала Арья? «Я хочу, чтобы ты при этом улыбался!».

Он и правда улыбался. Но сколько страдания я видел в уголках этих глаз! Какой горькой выглядела эта улыбка!

Я опять поймал себя на странной мысли, что в последнее время я слишком много стал видеть. Как бы мне не выкололи глазки.

Чтоб я вишнёвое варенье не нашёл, как говорилось в старом советском садистском стишке…

Заторопилась и Вертухайка. Но тут случился первый казус: сапоги этой толстой дамы-надзирательницы я снимал, когда она мучила моего брата, и они там же, в гостиной и остались. Тогда мадам, после того, как я обсосал ей ступни, обулась в легкие домашние шлепанцы, и теперь потребовала, чтобы Цезарь Карлович срочно приволок её сапоги в зубах! Да еще и полз бы в гостиную на второй этаж на четвереньках! Таково, мол, было её прощальное желание!

И ничего не поделаешь – ритуал есть ритуал! Каким бы сложным и идиотским он бы ни был, а надо выполнять!

Цезарь Карлович, отлично понимая, что от него просто так не отстанут, решил всё сделать по возможности быстро и с юмором. Так легче пережить унижение – превратив его в шутку. Он, дробно стуча коленками по деревянным истёртым ступеням лестницы, довольно шустро взобрался наверх, там наверняка вскочил на ноги и так же поспешно вернулся с сапогами в зубах. Догадался, старый приспособленец, встать на корачки и появился перед дамами как послушный пес, принёсший сапоги хозяйке перед прогулкой!

Его встретили издевательскими аплодисментами. Дамы и правда веселились на славу.

Санса и Арья, наблюдавшие за этим перформансом с верхней площадки лестницы, разумеется также воспользовались своими навороченными айфонами, чтобы заснять забавное видео. Она пихали объективы аппаратов практически в лицо Цезарю Карловичу, глумливо при этом комментируя столь фееричное действо. Я заметил, как тоскливо и кажется, окончательно, потух его взгляд. В нем что-то сломалось. Теперь это была безвольная кукла, с которой собравшиеся здесь женщины могли делать всё, что угодно.

Уверен, что сегодня он постарается напиться до обморока. Если только его жена, а теперь еще и новоявленная хозяйка, ему такое позволит.

Эх, братан! Последних двух радостей тебя лишили – ни напиться, ни подрочить со вкусом!

Наизмывавшись над взрослым солидным (еще вчера!) мужчиной, собрались домой и Арья с Сансой. Лесбиянки тоже были в восторге от прошедших выходных. Пока Цезарь Карлович надевал им их резиновые кеды, девушки по очереди плевали ему в лицо, не разрешая вытираться и стараясь попасть в глаза. Несколько раз им это удалось, и вице-мэр жалко строил гримасы, стараясь проморгаться, и морщился, когда плевки девушек затекали ему в полуоткрытый от напряжения рот.

Он уже был не просто жалок, он стал омерзителен! Как вообще можно выдержать подобные унижения?

Я искоса поглядел на леди Стефанию и Евдоху, которые стояли в полумраке, позади лестницы и презрительно наблюдали за ритуалом прощания. Они о чем-то также тихо, как в гостиной, переговаривались. Евдоха даже пальцем не шевельнула, чтобы хоть как-то облегчить страдания своего мужа. Настоящая самка чиновника – предаст при первой же возможности взлететь повыше! Тем более что теперь она не просто жена высокопоставленного чинуши, теперь она – серая кардинальша! И сама может решать вопросы. Муж-подкаблучник при этом всего лишь послушный исполнитель её воли.

Вот так вот.

– А ты, Стелька, что стоишь тут? Чего ждёшь? – вдруг неожиданно повернулась ко мне леди Стефания, пригвоздив меня холодным взглядом. – Живо во двор, последний сарай слева, там пролётка, приволочешь её к дверям!

И она небрежно кинула мне ключи, которые я едва успел подхватить, мигом ощутив, как взмок от холодного пота мой затылок.

***

Цезаря Карловича запрягали в пролётку мы с братом. Ну а кому же еще доверят столь важное дело?

Оставшись с нами наедине, без присмотра со стороны своих новых повелительниц, он тут же принялся нас расспрашивать.

– Девочки, а вы кто? – спросил он тихим голосом, в котором слышались отзвуки недавних рыданий.

– Мы такие же девочки, как и ты… – мрачно обронил брат, явно не горевший желанием общаться с этим утырком.

А мне, напротив, было интересно поболтать с только что обращенным в рабство и на наших глазах явно сломавшимся мужиком. Как он себя теперь ощущает, о чем думает, на что рассчитывает – всё это вызывало во мне какой-то нездоровый, но в то же время жгучий интерес. И потому я попытался его успокоить:

– Мы личные служанки леди Стефании. Это мой брат Коля… – тут я немного запнулся, понимая, что, скорее всего и Стефа, и Евдоха могут слышать наш разговор, и потому старался говорить так, чтобы никакой крамолы из моих уст не вырвалось бы. – Да, до нашего появления здесь, его звали Коля. А теперь хозяйка дала нам новые имена и новое обличье…

Я слегка развел руками, демонстрируя женский наряд.

– И как вас теперь зовут? – неуверенно спросил Цезарь Карлович.

– Меня Стелька, – просто ответил я.

Брат промолчал, хотя мужчина, на которого мы тем временем деловито надевали конскую сбрую, вопросительно смотрел именно на него. Но тут же понял, что ответа, вероятно, не будет.

– Но выглядите вы как самые настоящие девушки! – восхищенно качая головой, сказал он. – Вы давно тут… – он также запнулся, понимая, что слова надо подбирать очень осторожно – давно тут служите?

– У леди Стефании всего пару дней. А так, до этого, были в рабстве у Акулины – она живет где-то за городом, в лесу. Местная ведьма, или что-то в этом роде, – ответил я.

Коля по-прежнему молчал, насупив брови.

– Акулина… – пробормотал Цезарь Карлович в задумчивости. – Да, кажется, я что-то про неё слышал. Ходят к ней разные странные личности, поговаривали что даже из Москвы к ней приезжают… Но не думал, что она и правда такими вещами занимается. И как вы к ней в рабство попали?

– По собственной глупости, как и ты, дядя, – решил я немного остудить его пыл неофита.

– Не жмёт, не тянет? – спросил брат, потуже затягивая ремни на спине почти уже запряженного в пролетку мужчины.

– Нет, спасибо… – машинально ответил тот и вдруг горестно улыбнулся: – спасибо, вы отлично справились с этой работой!

Николай ещё более мрачно поглядел на него, но ничего не ответил, отвернулся, рассматривая